После шторма (ЛП)

Я с удовольствием положу конец правлению Казановы среди сук Коттонвуд-Коув.

Кейт назначила прием на следующую неделю, а как только дверь за ней захлопнулась, в приемной раздался смех Кейт.

— Обычный день из жизни деревенского ветеринара, — сказала она, когда зазвонил телефон.

— Если звонят по поводу мистера Вигглстайна — не соединяй. Скажи, что мы все уладим. Я забираю Грейси через двадцать минут, так что скоро ухожу.

— Поняла, — ответила она, поднимая трубку. — О, сейчас спрошу.

Я зажмурился, еще даже не дойдя до офиса. Ну вот…

— Док! — крикнула она.

— Я уже ушел, — буркнул я.

— Это Пресли Дункан. И у нее голос какой-то… взволнованный.

— Приму звонок в кабинете. — Я снял трубку и сел за стол. — Ты в порядке?

— Да. Конечно. — В голосе дрожь. — Прости, что прошу, но… мне нужна помощь.

— Говори.

— Я сегодня утром выехала с Хани и… Она ведет себя совсем не как обычно. Слабая, вялая. Она, кажется, похудела, но я подумала, что, может, с возрастом. Я давно ее не видела.

— Разве у твоего отца не был какой-то коневод-врач, которого он привозил из города?

Я знал это, потому что он когда-то звал меня работать с ним, когда я только вернулся в город, но с грудным ребёнком и своей клиникой я просто физически не мог взяться за его ранчо.

— Да, доктор Флэнк приезжал. Но он вообще проигнорировал мои слова. Сказал, что она старая, и с возрастом такое бывает. Но Бутч рассказал, что она почти не ест и не пьет последние две недели. Он сказал это Флэнку, но тому, кажется, плевать! — Ее голос сорвался на последнем слове. Она заводилась, и я это чувствовал.

Пресли никогда не позволяла эмоциям брать верх. Если только это не касалось лошадей. В этом она была львицей. Но и понимала в них она не меньше любого специалиста.

— Какие еще симптомы?

Я закрыл ноутбук и потянулся за ключами.

— Помимо слабости и отказа от еды… она сильно пускает слюни. И в слизи, кажется, есть кровь.

— Останься с ней. Сделай ей комфорт. Я еду. Только мне нужно сначала забрать Грейси из школы, так что приеду с ней.

— Ты приедешь?

— А ты зачем звонила? — сухо отозвался я.

Я подумал, что ты дашь мне медицинский совет. Не хотел отрывать тебя от работы.

— Я на сегодня закончил. Я не могу поставить диагноз по телефону. У меня есть догадка, в чем дело, но я не смогу быть уверен, пока сам не осмотрю ее.

— Спасибо. Пока ты ее осматриваешь, я присмотрю за Грейси.

Та же резкая боль снова ударила прямо в грудь. Мой внутренний голос кричал, чтобы я держался подальше. После того, как я увидел ее с Уэсом на той вечеринке, у меня все внутри сжалось. Они ушли вместе, и кто знает, что это значило. Может, они снова вместе.

В любом случае, она здесь ненадолго. Останется она с этим ублюдком или нет — ее жизнь не здесь. Я должен был об этом помнить. А видеть ее снова, спустя столько лет, выбивало меня из колеи.

Я был готов врезать ее бывшему так, чтобы он не встал.

Но теперь у меня была Грейси. Я не мог поступать опрометчиво.

— Скоро увидимся.

Я вышел из офиса и забрал Грейси из школы. С того момента, как я пристегнул ее в машине, она тараторила без остановки, как всегда.

— Это не дорога к нашему дому, папа. Куда мы едем?

— Помнишь мою подругу, которую ты недавно встретила?

Она захлопала в ладоши:

— Пресли? Конечно, помню. Она делит твое сердце со мной.

Дети вроде бы должны все забывать. Почему моя дочка запоминает каждое чертово слово, которое слышит?

— Послушай, Грейси… Все мое сердце принадлежит тебе. Мы просто заедем на ранчо семьи Пресли — там лошадь приболела. Но давай пока мы там, не будем говорить про папино сердце, ладно? Я же на работе.

— На работе нельзя говорить про свое сердце?

— Лучше не надо, — сказал я, сворачивая на длинную подъездную дорогу к амбару.

— Потому что ты доктор, и не хочешь, чтобы люди знали, что в твоем сердце я и Пресли? Это секрет, папа?

Я припарковался.

— То, что я тебя люблю — никогда не секрет. Просто я не хочу это обсуждать, когда работаю. Понимаешь?

Господи, пусть она просто скажет «да».

— А, чтобы другие не знали. Хорошо. Обещаю, никому не расскажу про твое сердце, папа.

Черт возьми, с каждой минутой я только все усугублял. Я выскочил из машины, схватил медицинскую сумку, обошел авто, отстегнул Грейси и помог ей выбраться. Натянул ей шапку на уши и поцеловал в нос — она тут же засмеялась.

— Думаю, скоро снова пойдет снег. Но в амбаре будет чуть теплее. Держи шапку и варежки на себе.

— Интересно, будет ли снег на моей вечеринке ко Дню святого Валентина? Ты же придёшь, да? — спросила она, вложив свою маленькую варежку в мою руку.

— Конечно, приду. Ты ведь мой валентинка.

— Мы сейчас на работе, так что тебе не стоит такое говорить, — сказала она, посмотрев на меня с широко распахнутыми глазами.

— Все в порядке, — рассмеялся я.

— А можно мне уже покататься на лошади?

— Ты еще слишком маленькая, но, может, через пару месяцев попробуем, — ответил я. Она давно просила научить ее ездить верхом, но одна эта мысль пугала меня до смерти.

Я поднял голову и увидел, как Пресли торопливо идет к нам. Ее взгляд упал на мою дочку, и в уголках губ появилась улыбка.

— Привет, Грейси. Я так рада, что ты пришла.

Грейси выскользнула из моей руки и побежала к Пресли. Я аж опешил. Она ведь почти ее не знала, а уже с доверием бросилась в объятия к совершенно чужой женщине. Пресли подхватила ее на лету, усадила на бедро и поцеловала в нос — в то же самое место, куда я только что поцеловал ее.

— Ты поцеловала меня в нос так же, как папа.

— Потому что у тебя очень милый носик, правда ведь?

Я прочистил горло.

— Ладно, покажешь мне, где Хани?

— Конечно. — Она понесла мою дочку и повела нас в амбар, к заднему стойлу. По пути я остановился, чтобы поздороваться с Бутчем — не видел его уже несколько месяцев, с тех пор как случайно встретил в ресторане моего брата.

— А вот и доктор Мечта. Так тебя дамы называют, да? — сказал он с хриплым смехом, будто выкурил по пачке сигарет каждый день за последние сто пятьдесят лет.

— Никто меня так не называет, — закатил я глаза.

— А я буду называть тебя доктор Папа-Мечта, — заявила Грейси, заливаясь смехом.

— С каждой минутой все веселее, — пробормотал я, пока Бутч здоровался с Грейси. Они уже встречались пару раз.

— Растешь не по дням, а по часам, — подмигнул он, а затем ушел проверить остальных животных.

Я зашел в стойло и провел рукой по морде Хани.

— Привет, красавица. Узнаешь меня?

Это была одна из самых красивых лошадей, которых я когда-либо видел. Хотя, может, потому, что я всегда видел ее с Пресли в седле и с той самой улыбкой, которую она мне дарила.

— Пресли? — услышал я за спиной шепот Грейси, пока осматривал рот Хани.

— Да?

— А во сколько лет ты начала ездить верхом?

— Я была чуть младше тебя, — ответила Пресли, и я тут же бросил на неё предупреждающий взгляд, на который она никак не отреагировала.