— Договорились, — рассмеялась она и покачала головой. — Похоже, Чарли уже готов.
Я посмотрел вдаль и увидел гнедого коня, бегущего по огороженной площадке рядом с мужчиной, которого я раньше не видел.
— Ладно. Удачи на тренировке.
— Слушай, у меня завтра нет занятий с репетитором. Ты снова работаешь?
— Ага. В те же часы.
— Хочешь после тренировки у Чарли сходить к бухте?
Живот снова болезненно скрутило, но я постарался держать лицо спокойным, чтобы не выдать, как сильно мне этого хотелось.
— Да, звучит здорово. Дай свой номер, я тебе напишу. Если что — сразу пиши мне.
Я достал телефон и протянул ей.
Раньше я никогда так не нервничал, прося у девушки номер. Хотя я знал всех в Коттонвуд-Коув — в маленьком городе ты знаешь почти каждого. Так что раньше поводов для волнения не было.
До чертовой сегодняшней минуты.
— Пресли, пошли! — крикнул мужчина с огороженной площадки.
— Сейчас иду! — крикнула она в ответ и снова закатила глаза. — Он тоже недоволен, что я этим летом не выступаю.
Она набрала свой номер в моем телефоне и отдала его обратно. Я тут же отправил ей сообщение, чтобы у нее был мой, и сунул телефон в задний карман.
Она пошла назад, к тренеру, пятясь:
— Увидимся завтра, Кейдж Рейнольдс.
Я поднял руку, а потом медленно покатил велосипед в сторону въезда, не сводя с неё глаз, пока она садилась на лошадь. Я слышал, как мужчина наставлял ее:
— Я понимаю, но не каждый обладает таким талантом. Этим летом ты могла все выиграть. Ты уже в рейтинге. Это серьёзно.
Тон у него был не осуждающий — скорее наоборот, полный уважения.
— Знаю. Но иногда просто хочется быть обычным подростком. Я вымоталась, Чарли. Я хочу провести лето как нормальные ребята.
— Понимаю. Ты это заслужила. Но мы все равно можем кое-что отработать, чтобы ты была готова к осени.
— Хорошо, идет. — Она обернулась, и ее темный взгляд снова встретился с моим. А я просто стоял и пялился, как полный идиот.
Потому что как только она начала скакать, было невозможно отвести взгляд. Прыгать через барьеры она умела так, будто это было легче легкого.
Она двигалась к первому препятствию быстро. Наклонилась вперед и взяла его без малейших усилий. Солнечный свет пробивался сквозь воздух и играл на ее фигуре, когда она взмывала вверх, сосредоточенная на следующем прыжке.
Недавно я делал школьный проект о воронах — о том, как они парят и скользят в небе. Если бы Пресли Данкан была животным, она бы точно была вороной.
Я заставил себя отвести взгляд и сел на велосипед, как раз в тот момент, когда она притормозила в нескольких метрах от меня, и я начал крутить педали.
— До скорого, ковбой, — протянула она с улыбкой и тут же хихикнула, когда тренер сделал ей выговор за невнимательность.
Я кивнул и снова поднял руку.
До скорого, Ворона.
1
Пресли
— Как там говорится? Когда жизнь подсовывает тебе лимоны, сделай себе... джин-тоник? — спросила я у своей лучшей подруги Лолы, которая приехала всего полчаса назад и с тех пор терпеливо выслушивала все мои жалобы на то, как всё катится к чертям.
— Эммм… У тебя в руках бутылка водки, и ты делаешь «Лимонную каплю», любовь моя. Похоже, в Гарвардской школе права не было курса по барному искусству. Всё это твоё модное вино, которым балуются богачи, напрочь отучило тебя от настоящих напитков, — рассмеялась Лола, когда я протянула ей бокал, и мы чокнулись. Я не особенно пила, но с тех пор как моя жизнь превратилась в полнейший цирк, я была готова к экспериментам.
— Полезно знать. И, знаешь, вкусно. — Я облизнула губы после хорошего глотка. — Спасибо, что приехала.
— Да ты шутишь? Я обожаю приезжать в «замок» Дунканов. — Мы обе уселись на диван лицом друг к другу. Мои родители купили это ранчо десятки лет назад, и это место до сих пор оставалось одним из моих самых любимых в мире.
С Лолой мы познакомились в Коттонвуд-Коув, в то лето, когда я только начала приезжать сюда. Детство моё прошло в Сан-Франциско, но я влюбилась в маленький городок и летнюю жизнь в нём с первого же года. Лола стала для меня как родная сестра — той, о которой я всегда мечтала.
После колледжа она перебралась в Нью-Йорк, и я тогда так радовалась, что она будет поближе. Но вскоре Лола поняла, что скучает по дому, и решила упростить свою жизнь. Несколько месяцев назад она уехала из Нью-Йорка и вернулась в Коттонвуд-Коув.
Я ее прекрасно понимала. Я и сама любила этот город.
До тех пор, пока воспоминания не сделали это место слишком болезненным, чтобы возвращаться.
— Ну что, нравится тебе жизнь в провинции? Есть успехи в поисках места для спа? — спросила я, сделав ещё один глоток.
— Есть. Только мне бы хотелось, чтобы ты участвовала в этом не только финансово. Помнишь, какая у нас была мечта? — поддела она. Ее темные волосы были ровно подстрижены до плеч. Она всегда выглядела стильно — легко и естественно красива.
— Помню, конечно. Мы же тогда все себе распланировали.
— Ага. Мы должны были открыть бизнес вместе, и ты собиралась послать своих родителей куда подальше, потому что ни учиться на юриста, ни поступать в Гарвард ты на самом деле не хотела. Ты собиралась выйти замуж за Кейджа Рейнольдса, а я — за какого-нибудь плохого парня, который въедет в город на белом коне. Мы бы вместе растили детей и открыли бы маленький детский уголок в спа-салоне — для всех наших умных, красивых и послушных гениев. — Она поставила бокал и откинулась на спинку дивана. — Золотые времена.
— О, пожалуйста. Это была фантазия. Плохие парни не появляются на белых конях, — я запрокинула голову и допила остатки из бокала. — Моя мать и так злилась, что я не стала королевой красоты, а тут еще быть первой в семье, кто не поступил в Гарвард? Ни за что. Меня с детства воспитывали как интеллектуалку. Все школьное время у меня были дополнительные занятия, чтобы, как говорила мама, я «выбилась вперед». Папа же хотел, чтобы я выступала на родео. Я была его чемпионкой по конкурсу. Мама, кстати, приняла мои соревнования только после того, как я начала побеждать.
Лола встала и вернулась к барной стойке, наливая нам ещё по бокалу:
— Барби Дункан — это да. Ее сложно превзойти. Настоящая машина. И у нее есть талант заставлять всех вокруг чувствовать себя неудачниками.
— Это ее суперсила, — хмыкнула я.
— А твой бедный папа пережил две серьезные медицинские катастрофы, и обе — в самый неподходящий момент. Хотя… когда вообще бывает подходящее время для катастроф, да?
— Ну да, ты права. Может, дело не во времени, а в моей жизни, — я пожала плечами. — Сначала лыжная авария и восемь месяцев реабилитации. Его «мотивацией» было помочь своей малышке переехать в Кембридж, чтобы начать учебу в юрфаке его родного университета. Как будто мои родители сами бы когда-нибудь помогли мне с переездом. Они просто наняли грузчиков. Но мама, конечно, разыгрывала сцену на полную катушку, пока он лежал в больнице. К счастью, кости срослись хорошо, и они всё-таки приехали ко мне, чтобы сводить в ресторан.