Но копать дальше не стоило. Мы бы только нарывались на проблемы. У нас всегда были сложности со временем. А теперь мы вообще жили на разных побережьях.
Мы стали другими людьми.
Я подался вперед, когда дорога снова пошла. Медленно, но хотя бы ехали. Снег сыпал все гуще.
— Я чертовски голоден. Скажи, ты взяла перекус? Ты всегда любила еду в дороге, — сказал я, отводя взгляд от нее, хотя чувствовал, как она смотрит на меня.
— По плану дорога должна была занять полтора часа, — ответила она.
— Черт. Ты ничего не взяла?
— Я этого не говорила. Мне просто хотелось услышать, как ты начнешь умолять.
— Я никогда не стеснялся умолять, забыла?
Черт. Почему разговор о еде снова вызывает эрекцию?
— Ладно. Но признай, что если смешать M&M’s с попкорном — это лучший перекус на свете, — сказала она и отстегнула ремень, чтобы достать пакет из-за сиденья.
— Застегнись к черту, — резко сказал я, грубее, чем хотел. Но в такой буре черт знает, что может случиться. Я старался, чтобы она не паниковала, но это была одна из худших метелей, в какие я попадал. А я их повидал.
Она щёлкнула ремнем и потрясла зип-пакетом:
— Расслабься. Я пристегнута. Ну давай, скажи это, Рейнольдс.
— Это единственный вариант, что ты взяла? — спросил я, глядя вперед — где-то там уже должны были быть огни мотеля. Мы не должны были его проехать, иначе рисковали остаться без бензина и ночевать в машине.
Она фыркнула и полезла в пакет:
— Я не монстр. Взяла и другой вариант — попкорн с острыми конфетами. Но, да ладно, шоколад с попкорном — это идеальное сочетание сладкого и соленого. А твой… будто зубную пасту добавили в попкорн.
Все наши споры об этом всплыли мгновенно, как будто и времени не прошло. Но у меня защемило в груди от того, что она всё это помнила. И даже привезла мой любимый вариант.
— Что я могу сказать? Люблю, когда в еде есть остринка.
Мать твою. Опять.
И вот уже снова эрекция. Из-за сраных Hot Tamales. Даже страх смерти не помогал ей успокоиться. Я чуть поерзал, пытаясь хоть как-то прийти в себя.
— У тебя спина болит? — спросила она, и в голосе звучало беспокойство.
— Ага. Просто немного затекло. — В принципе, не соврал. Затекло. Только не спина, а совсем другое место — из-за ее конфет и попкорна. Но прежде чем я понял, что происходит, она отстегнулась и придвинулась ближе, ее рука скользнула между сиденьем и моей спиной.
Я чуть не вылетел с дороги, когда она надавила ладонью на поясницу.
— Пресли, твою мать. Пристегнись. Сейчас же, — процедил я сквозь зубы.
— Перестань быть упрямым ослом и дай мне помочь. Это я тебя в это втянула. Позволь хоть как-то облегчить тебе состояние.
Она понятия не имела, как сильно мне хотелось облегчения.
— Пресли, — сказал я жестко, без тени шутки.
— Да? — отозвалась она, продолжая разминать мне поясницу, и, черт побери, это действительно помогало... если не считать, что мой стояк уже требовал срочной медицинской помощи, если она не уберется от меня немедленно.
— Вернись на свое место и пристегнись, — прошипел я. — Немедленно.
— Прости. Я думала, тебе станет легче. — Я не пропустил, как дрогнул ее голос.
Она снова пристегнулась, поставила пакет с попкорном и конфетами рядом со мной и отвернулась, уставившись в окно.
— Дело не в том, что ты не помогла. Проблема не в тебе. Это... во мне.
— О, только не надо меня обижать вот этим «дело не в тебе, а во мне». Ясно, что дело во мне. Ты холоден ко мне с той самой ночи в амбаре. Ты такой гребаный ледяной и горячий попеременно, что у меня скоро будет травма. — Она уже кричала. Видимо, не я один терял голову.
— И в чем, по-твоему, я непоследователен? Я же здесь, не так ли?
— Ага, давай вспомним. В первую ночь ты подвез меня и был вполне приятным. Ну, насколько ты вообще способен быть приятным. Потом приехал Уэс, и ты пригрозил ему дракой. Ты хотел забрать меня домой, потому что не доверял ему. Потом ты пришел в амбар и едва выносил мой вид. Согласился на эту поездку, но в школе даже не посмотрел в мою сторону. Ты, Кейдж Рейнольдс, сам не знаешь, чего хочешь!
Вот она.
Та самая. Живая, огненная, настоящая.
Я поднял глаза и увидел впереди заправку и мотель — в сотне метров. Слава всем святым. Я уже начал паниковать, что мы проехали мимо, потому что видимость была почти нулевая.
Я свернул, и Пресли прыснула от смеха, увидев огромную вывеску, пылающую красными буквами.
УМРИ.(DIE)
— Кто из нас теперь весь непоследовательный? — бросил я, ставя грузовик на ручник.
— Ты серьезно привез нас в мотель рядом с заправкой, где на табло красным по черному написано «УМРИ»?
— Вообще-то, там должно быть написано дизель (diesel). Просто последние три буквы перегорели. — Ладно, даже я признаю — атмосфера была жутковатая: сплошная белая завеса снега, и среди нее эти красные буквы, как в хорроре.
Я не был готов к разговору, который она пыталась завести. Да, я вел себя непоследовательно: то боялся, что ее бывший снова причинит ей боль, то отталкивал ее, не желая сближаться.
Это было чертовски запутанно.
Я был запутан.
Но сейчас нам нужно было найти, где переночевать и не замёрзнуть до смерти, пока буря не стихнет.
Я заглушил двигатель.
— Возьми еду. Вряд ли здесь есть обслуживание номеров.
— Да ты что? А по вывеске у соседней заправки и не скажешь. Думаешь, нам подадут бургеры и картошку?
— Сбавь тон. Мы живы и это уже победа, — рявкнул я и потянулся за курткой, потом схватил зиплок с перекусом и закинул его в пакет. Я наблюдал, как она застёгивала высокие сапоги поверх джинсов, потом натягивала пальто.
Не самая разумная одежда для метели из преисподней.
Она открыла дверь, и я выскочил следом. Спина и ноги затекли, но хотя бы мой член наконец-то пришел в себя.
— Я знала, что ты винишь меня за эту поездку! — крикнула она, перекидывая сумку через плечо и держась за кузов машины.
— Ну ты, наверное, уже жалеешь, что выбрала не те сапоги, да?
— Ты только и ждешь, чтобы поддеть меня, — фыркнула она и пошла к мотелю. Мы остановились метрах в пятидесяти, потому что прицеп мешал подъехать ближе, не заблокировав других.
— Помедленнее! Тут сплошной лед!
— Я в порядке! Я живу в Нью-Йорке! — рявкнула она, обернувшись, и все случилось в замедленной съемке. Сумка слетела с плеча, ноги взлетели в воздух, и она грохнулась спиной на заснеженную парковку.
Черт.
Я поспешил к ней и протянул руку, но, конечно же, она упрямо оттолкнула ее.
— Мне не нужна твоя помощь, — сказала она, голос дрогнул.
— Возьми, черт подери, мою руку.
Я попытался поставить пакет на землю, пока снег лупил нам по лицу, скрывая все вокруг. Я резко дернул ее, поднимая на ноги и тут моя нога поехала. Я рухнул назад, а Пресли всей массой навалилась сверху.
Она разразилась истеричным смехом. И вот теперь затекли не только спина и ноги.
11
Пресли
Я не помнила, когда в последний раз смеялась так, что не могла остановиться. Еще пару минут назад мне было по-настоящему страшно. Я переживала за Кейджа, винила себя за то, что втянула его в эту поездку. Злилась на то, что он то приветлив, то ведет себя так, будто терпеть меня не может. А теперь вот — лежу на нем, в снежной каше, под падающим снегом, и не могу перестать смеяться. Вокруг нас — попкорн и конфеты, рассыпанные по снегу, как праздничный конфетти. Он, видимо, забыл застегнуть пакет с угощением.