— Я чувствовала, что ты отдалился. Как будто я потеряла своего лучшего друга. Мы почти не разговаривали, а Уэс все время был рядом. Просто… поджидал, наверное. А потом, когда ты наконец позвонил спустя недели, я сказала, что встречаюсь с ним. Мы всего пару раз сходили на ужин, все было несерьезно. Даже не целовались. Но я хотела, чтобы ты приревновал. Хотела, чтобы ты боролся за меня. Это было по-детски и глупо. Сейчас я это понимаю. — Она покачала головой, вытирая слезы.
— А я пошел в другую крайность, да?
— Ты сказал, что рад за меня. Что просто веселишься, встречаешься с другими. Сказал, что так нам лучше. И это больно… так больно, что словами не передать. Тогда я просто сосредоточилась на учебе и позволила себе поверить, что с Уэсом мне хорошо. Все развивалось как надо. На бумаге все выглядело идеально, — с горьким смешком сказала она. — Он ухаживал за мной, дарил дорогие подарки. Но между нами не было ни дружбы, ни страсти, потому что я уже отдала свое сердце.
— А потом я позвонил тебе пьяный, весь на нервах, — выдохнул я, закрывая глаза.
— Прошло уже несколько месяцев. Я писала, звонила, но ты перестал отвечать.
— Я думал, ты счастлива. Думал, он для тебя лучше. А я был в полной жопе. Пытался ходить на свидания, но никто не был как ты. Ни с кем не получалось.
— Ну и напортачили мы тогда. Это как раз в ту ночь ты встретил маму Грейси? Я миллион раз пыталась сложить в голове хронологию, и кажется, именно после того звонка всё изменилось.
Я кивнул и снова посмотрел на воду.
— Ты тогда сказала, что отношения с Уэсом стали серьезными. Что он признался тебе в любви, а ты не знала, как к этому относиться. Я спросил, спишь ли ты с ним, и ты призналась, что это случилось впервые как раз накануне. Я понимал, что не имею права злиться. Я сам к тому моменту уже переспал с двумя другими. Пытался забыть тебя. Но, черт… я был убит. Потому что понял — все просрал.
— Так ты в ту ночь и пошел в бар, да? Познакомился с ней?
Я кивнул:
— Мне не гордиться тем, как я все тогда сделал. Я оттолкнул тебя, а потом обвинил в том, что ты ушла.
— Я была несчастна. Пыталась заставить себя полюбить человека, который тогда был добр ко мне. Он не отталкивал меня, как ты. Он был старше, с ним казалось безопасно… Но когда я впервые переспала с Уэсом, я заперлась в ванной и рыдала часами. Я так скучала по тебе, что физически болело.
— Черт… Прошлого не изменить, и я бы ничего не стал менять, потому что Грейси — свет моей жизни. Я знаю, что должен был стать ее отцом. Но я всегда думал, что должен быть и тем мужчиной, с которым ты состаришься.
— Я тоже так думала. Но я рада, что у тебя есть эта прекрасная дочь, Кейдж. Раньше мне было невыносимо — думать, что у тебя ребенок не от меня… Но видеть вас вместе — это самое красивое, что я когда-либо видела. Это заставляет верить, что все, через что мы прошли, имело смысл. И я бы снова прошла через все это, если бы это снова сделало тебя папой Грейси.
Черт побери.
Эта женщина…
Она всегда была единственной, кто по-настоящему понимал меня. Единственной, кому я открывал душу. И это, чёрт возьми, не изменилось.
— Я бы тоже все повторил. Но сделал бы все, чтобы не причинить тебе боль. Единственное, о чем я жалею в жизни, — что ранил тебя. Что потерял тебя. Я никогда себе этого не прощу… Потому что, наверное, и не хочу. Я знаю, что потерял единственную женщину, которую когда-либо любил. И я это принимаю. Это мое. И я буду носить это в себе. Вот почему ты у меня на сердце, вместе с моей дочерью. Ты помнишь тот день, когда мы познакомились? Я имею в виду точную дату?
— Двадцать третье июня, — пожала она плечами, нижняя губа дрожала. — Каждый год этот день даёт о себе знать… Потому что он все еще лучший день в моей жизни.
— Это день рождения Грейси. День, когда на свет появилась моя дочь. День, когда в моей жизни появились две самые важные девочки. Вот почему эта дата под вашими именами.
— Она родилась двадцать третьего июня? — ее голос дрогнул, и всхлип сорвался с губ.
— Иди сюда, — сказал я, притянув ее к себе на колени и обняв. Мне нужно было чувствовать ее тепло. Нужно было прижать к себе и сказать, как сильно я жалею о всем, что разрушил.
Обо всей той боли, которую я причинил.
Она прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь, и заплакала.
А я просто сидел и держал ее.
Желая повернуть время вспять.
Желая, чтобы все было иначе.
Она приподнялась, посмотрела на меня:
— Я не должна была сдаваться. Не должна была выходить за Уэса или поворачиваться к тебе спиной, когда ты сказал, что у тебя будет ребенок. Я все это время винила тебя, но это я должна была бороться сильнее.
Я провел ладонью по ее щеке:
— Ты ничего не сделала неправильно. Это все я. И, черт возьми, я так рад, что ты здесь. Что я могу рассказать тебе все. Ненавижу, что мы столько лет не говорили друг с другом… Потому что я скучал по тебе, Ворона.
— Я тоже скучала, Ковбой, — прошептала она.
— Я тебе говорил, что развод окончательно оформлен? — прошептала она. — Сегодня мне позвонил Стю. Все закончено.
Я поднес ее ладонь к губам, развернул и поцеловал в середину ладони:
— Как ты себя чувствуешь? Если тебе грустно, это нормально. Можешь сказать.
— Мне не грустно. Я чувствую облегчение, — сказала она. — Наверное, это делает меня ужасной.
— В тебе нет ни одной ужасной косточки, Пресли Дункан.
— Спасибо. Кажется, я наконец могу идти дальше, — тихо сказала она.
— Ты уверена, что не хочешь жить проще? Вернуться в Коттонвуд-Коув и работать по назначению, защищая обездоленных? — усмехнулся я, пытаясь пошутить, когда на самом деле в этом не было ничего легкого. Я хотел знать, готова ли она пожертвовать своей жизнью ради меня. Ради парня, который когда-то разбил ей сердце и не заслужил второго шанса к черту.
Но я все равно хотел этого.
Она поднялась, обвила меня коленями, оседлав, и посмотрела мне в глаза:
— Сейчас от меня зависит слишком много людей. Я позволила работе стать всей моей жизнью. Она вытащила меня из брака, в котором я не хотела признавать, что все трещит по швам. И я даже не думала, что меня так быстро сделают партнером. Это было все, к чему я шла. — Она отвела взгляд, а потом снова посмотрела на меня с озорной улыбкой. — Знаешь, в Нью-Йорке одни из лучших школ в стране. Грейси понравилось бы там. Там столько всего. И ветеринары там тоже нужны.
Она делала вид, что это просто безобидное предположение. Мол, а что если мы с Грейси переедем туда. Но я видел, как она задержала дыхание, произнеся это. Видел, как сглотнула, ожидая моего ответа. И, черт возьми, мне хотелось сказать «да».
Потому что она заслуживала всего, чего только хотела.
Но у меня была дочь. И наша жизнь была здесь.
— Если бы мог, я бы сделал это ради тебя. Но у меня практика. А у моей дочери — жизнь, которую я построил для нее. Она устроилась, она счастлива, она окружена семьей. Я не могу вот так взять и вырвать ее отсюда, как бы мне ни хотелось оказаться рядом с тобой.