— А в итоге я поступила в Гарвард и стала юристом, лишь бы их не разочаровать.
— В этом нет ничего плохого — любить свою семью, — сказал я и приложил палец к ее губам, когда она хотела возразить. — Ты любишь свою мать, даже если не готова это признать. И тебе действительно нравится право — ты прирождённый спорщик. А если хочешь рисовать — ничто не мешает тебе снова начать. Это необязательно должно быть работой. Черт, Джорджия играет в пинг-понг больше, чем некоторые профи.
Она хихикнула:
— А ты знал, что Лола хочет, чтобы я нарисовала фреску в спа? Просто я так давно не бралась за кисть… Не уверена, что у меня ещё что-то получится. Помнишь, как я мечтала о комнате с видом на воду, где могла бы проводить свободное время за мольбертом? Видимо, в молодости я думала, что у меня будет жизнь как в сказке. — Она снова тихо рассмеялась.
— Помню. Ты говорила об этом годами. — Я приподнялся и взял ее за руку. — Хочу тебе кое-что показать.
Я натянул спортивные штаны, достал из шкафа белую рубашку и помог ей просунуть руки в рукава. Застегнул несколько пуговиц по центру. Уже при одном виде ее в моей рубашке член снова напрягся.
Я приложил палец к губам, напоминая, что в доме спит Грейси, и взял ее за руку. Пресли почти не бывала у меня дома, и я никогда не водил ее наверх. Мы с Грейси жили на первом этаже — там же были ее игровая комната и гостевая. Но наверху я построил лофт. Мы поднялись по лестнице на цыпочках, и лунный свет заливал комнату.
— Что это? — прошептала она, осматривая просторное помещение, в котором стоял только деревянный стол, что пару раз служил мне письменным.
— Не знаю. Ты когда-то сказала, чтобы я построил ее — вот я и построил. Иногда использовал как офис, но чаще работаю на кухне. Так что я до конца и не решил. Наверное, это и есть твоя комната для рисования.
Ее глаза увлажнились, когда она подошла к окнам, выходящим на воду. За французскими дверями был небольшой балкон.
— Кейдж… — прошептала она, не отрывая взгляда от темной воды вдалеке. — Не верю, что ты правда это сделал.
— Знаешь, я не все обещания нарушил. Может, это не привело нас туда, куда мы хотели, но вот что я тебе скажу… — Я обнял ее. — Если ты хочешь рисовать и смотреть на воду — эта комната всегда будет для тебя.
Одна слеза скатилась по ее щеке.
— Спасибо.
Я провел руками по вырезу рубашки, туда, где ткань опускалась ниже, и кончиками пальцев обвел ее грудь. Ее голова откинулась назад, и я опустил вторую руку между ее ног и тут же почувствовал, насколько она готова.
Боже. Мы оба были ненасытны. Я прижал ее к себе, поднял за бедра и усадил на стол. Она потянула меня вниз, чтобы поцеловать, и наши руки сразу же нашли друг друга, изучая тела так, как мы делали это всегда. Ее пальцы нащупали пояс моих штанов, скользнули внутрь и обхватили мой пульсирующий член, а ноги раздвинулись шире.
Лунный свет создавал вокруг нее сияние, и, когда наши взгляды встретились, я вошёл в нее. Закрыл рот поцелуем, чтобы не издать ни звука, и начал двигаться, снова и снова погружаясь в ее тепло. Она отстранилась, и я увидел в ее полуприкрытых глазах, что она уже близко. Я опустил руку между нами, ее дыхание участилось, и она прикусила мое плечо, чтобы не закричать мое имя. Я сделал еще несколько движений, пока не уткнулся лицом в ее шею и не кончил с такой силой, что у меня потемнело в глазах.
Что она, блядь, со мной делает?
Мы продолжали двигаться, не отпуская наслаждение, пока оно полностью не ушло, и я не откинулся, чтобы посмотреть на нее. Осторожно вышел, взял салфетки с коробки на столе и вытер ее. Она просто сидела, вся такая удовлетворенная и чертовски сексуальная, не отрывая от меня глаз. Я выбросил салфетку в мусорное ведро и помог ей спуститься на пол.
— Я умираю от голода. А ты?
— Я бы перекусила, — прошептала она, и мы на цыпочках вернулись вниз.
Я поднял коробку с хлопьями, и она одобрительно показала палец вверх, пока я доставал две миски.
Обернувшись, я увидел, как она заглядывает в холодильник в поисках молока и, черт побери, у меня перехватило дыхание. Просто видеть ее на кухне в одной только моей белой рубашке… Это ударило по мне сильнее, чем я ожидал.
Как же сильно я этого хотел.
Ее.
Из коридора донесся тихий всхлип, и чей-то голос вырвал меня из мыслей.
— Папа, — раздался голос Грейси, надтреснутый и дрожащий. Я обернулся в панике, как раз когда она вошла на кухню. — Тебя не было в комнате.
Все ее тело дрожало, и я бросился к ней, опускаясь на колени, чтобы заглянуть в глаза.
— Я здесь, милая. Что случилось, Грейси-девочка?
— Мне приснился страшный сон, — она несколько раз моргнула, пока я проводил рукой по её растрёпанным волосам, пытаясь хоть как-то ее успокоить. Потом ее взгляд скользнул за мою спину. — Пресли? Это ты?
Черт.
Я самый хреновый отец на свете.
Она точно ничего не поймет.
— Эм, привет, солнышко. Да, я просто… зашла… — Пресли сбилась с мыслей.
— Она зашла одолжить молока. У нее закончилось, — выпалил я. Звучало это как бред, но, черт, по крайней мере быстро сообразил.
— У нас всегда есть молоко. Правда, папа?
— Да, есть. Я просто… одолжил ей немного молока, а потом собирался пойти спать. Один. — Какого черта я несу? — Давай я подогрею тебе молока? Это поможет тебе уснуть.
— Хорошо. Пресли, а ты можешь посидеть со мной немного?
Господи. Она была в моей рубашке. Без трусиков. А у меня в голове паника.
— Конечно. Можно я сначала сбегаю в ванную?
— Ладно, — кивнула Грейси, и Пресли подмигнула мне, уходя по коридору.
Она вернулась быстро, уже в джинсах, в которых пришла, но все еще в моей белой рубашке, застегнутой повыше.
Я подогревал молоко на плите, а Грейси уже увела ее к дивану и устроилась у нее на коленях.
Ну вот. Сейчас Пресли сбежит от всего этого безумия. Моя реальность явно не такая сексуальная, как могла показаться.
К счастью, поросенок все еще спал в прачечной, а Боб дремал на диване рядом с девочками.
— Расскажешь мне, что тебе приснилось? — мягко спросила Пресли, поглаживая волосы Грейси. Я даже не был уверен, можно ли вообще такое спрашивать. У Грейси редко бывали кошмары, и я ни разу не спрашивал, о чем они. Просто утешал. Наверное, зря.
— Мне снилось, что я пыталась догнать Салли, чтобы покататься на ней, но не могла ее поймать.
— Ага, тебе приснилась первая «лошадиная мечта». Знаешь, что это значит? — Пресли продолжала гладить ее по волосам, и Грейси, кажется, просто таяла у нее на груди. Я поставил кружку с молоком на журнальный столик и опустился в кресло рядом с ними.