— Должен сказать, Пресли, это было впечатляюще. Мы провели встречи с тремя другими фирмами, и ни одна не вызвала у меня ощущения, что они — те самые. А вы сумели. Думаю, говорю за всех — можете смело присылать договор, — сказал Дэн Уокер, и вся команда закивала.
— То есть он, по сути, хочет сказать, что решение принимает он один, а мнение остальных ему до лампочки, — рассмеялась Марго, и вся комната тоже рассмеялась. — Но, к счастью для Дэна, мы все за. Очень сильная презентация. Все так много говорят о том, что вы первая женщина-партнер в вашей фирме, но, по-моему, это вашей фирме просто очень повезло.
— Полностью согласен. Я горжусь тем, что умею распознавать талант. Думаю, у нас с Дэном это общее, — сказал Филлип, сложив руки и улыбнувшись.
— Верно. Нужно окружать себя лучшими — в этом весь секрет моего успеха. Мы рады, что вы присоединитесь к семье A.R.C. Network.
У меня дрожали руки, когда я улыбнулась в камеру. Я не ожидала, что решение будет принято уже сегодня, и сказать, что всё прошло лучше, чем я могла представить, — это ничего не сказать.
Грант и Бен взвоют, когда узнают, что мы их подписали. Может, теперь они наконец согласятся, что моё имя должно быть на вывеске рядом с их.
После того как мы попрощались, я осталась на линии с Филлипом. Он был в восторге.
— Горжусь тобой. Это было твоё первое серьёзное испытание — и ты справилась именно так, как я и ожидал.
— Спасибо. Это много значит, — ответила я, потянувшись за кружкой, потому что без кофе я сейчас просто не выживу.
— Ну что, двух недель тебе хватит? Мы готовы принять тебя обратно, но не хотим торопить.
Я прочистила горло — сама мысль об отъезде тут же сдавила грудь.
Папа шел на поправку чудесными темпами, и это радовало до безумия… но я все еще не была готова возвращаться в хаос своей обычной жизни.
— Думаешь, ты сможешь дать мне еще неделю? Хочу убедиться, что папа окончательно устроился после того, как медсестры уйдут, и немного за ним приглядеть.
Хотя я знала, что это — не настоящая причина. Папе становилось лучше такими темпами, что медсёстры уже собирались закончить раньше срока. Он точно успел бы привыкнуть к новым условиям до оговоренной даты. Но я все равно просила еще немного времени.
Это ничего не значит. Я просто наслаждаюсь моментом. Это как продлить отпуск, который тебе нравится. В этом нет ничего плохого. Потом возвращаешься к привычной жизни — и все, отпуск остается в прошлом.
— Конечно, не вопрос. Но, знаешь… тебе, похоже, идет эта жизнь в маленьком городке. Ты выглядишь спокойнее, легче. Я думал, что все это дастся тебе намного сложнее.
— Ну все, не радуйся раньше времени. Барби возвращается на этой неделе. Пусть стресс начнется, — усмехнулась я.
— Ты справишься. Мне остается только надеяться, что Брианна когда-нибудь захочет быть рядом со мной, если я окажусь в подобной ситуации… хотя мы оба знаем, что этого не будет. Видимо, тебе придется быть той, кто будет заботиться обо мне, когда я стану слишком стар, чтобы делать это сам, — он тоже рассмеялся, но в голосе проскользнула печаль.
Филлип променял отношения с дочерью на отношения с фирмой. Он был женат трижды, и мне хотелось верить, что Вероника станет той самой, что останется. Ей не нравился его график, но я знала, что она его любит. Я всегда ставила Филлипу в заслугу его трудолюбие, ставила его на пьедестал… но впервые задумалась: а не упустил ли он что-то важное?
Вспомнилось лицо Кейджа вчера вечером, когда Грейси зашла на кухню. В нем было столько заботы. Он был потрясающим отцом. А Филлип не был для своей дочери такой фигурой. Он отдал всего себя фирме.
Но разве есть в жизни что-то более ценное, чем то, как маленькая девочка прижимается к отцу, как к единственному месту, где она в безопасности?
Если бы вы спросили меня пару недель назад, я бы сказала, что юридические достижения Филлипа — это и есть вершина успеха.
Но сегодня… я смотрела на все немного иначе.
— Ты же знаешь, я приеду при первом же звонке. Но, честно говоря, до старости тебе еще далеко, — поддразнила я.
— Вот именно. У меня еще десяток лет, чтобы покорить мир. Я буду держать тебя в курсе по поводу контракта и увижу тебя завтра на общем Zoom-созвоне. Думаю, ты увидишь новую сторону Бена и Гранта после этой сделки, — он хитро улыбнулся.
— Надеюсь. Увидимся завтра, — ответила я, попрощалась и отключилась от звонка.
Оставшуюся часть дня я провела дома с папой. Он уже полностью ходил сам, коляска больше не требовалась. Кэрол уехала, осталась только Лекси, да и то — в дневные смены. Ночные медсёстры больше не были нужны.
Мама будет в восторге: ей всегда не нравилось, когда кто-то рядом казался слабым или недостаточно «идеальным».
Мы ужинали в столовой, и папа, дожевывая, сказал:
— Мама вернется в конце недели.
— Да, она говорила. Думаю, она будет рада увидеть твой прогресс, — сказала я, отправляя в рот кусочек пасты.
Он усмехнулся:
— Да, ей тяжело воспринимать чужую слабость.
Мы никогда по-настоящему не обсуждали их брак, и он почти никогда не вмешивался в мои ссоры с мамой.
— Это тебя не задевает? То, что она не терпит несовершенства?
Он отпил воды, потом поставил стакан обратно на стол.
— Думаю, у большинства людей их сильные стороны — это и их слабости. Меня в твоей матери всегда притягивала именно ее целеустремленность и требовательность к совершенству. Так что я не могу винить ее за то, что это же качество оборачивается против меня.
— Можешь, — я прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться слишком громко, и он улыбнулся. — Ну правда. Ты имеешь полное право сказать ей, когда она ведет себя неразумно.
— Твоя мама не извиняется за то, кем она есть. Я понял это в день нашей свадьбы и знал это каждый день после. Мы построили совместную жизнь, и я благодарен ей за это.
— Правда, пап? Ты никогда не хотел… большего?
Он удивленно поднял брови:
— Большего? У нас шесть домов, три компании и столько денег, что тебе и твоим возможным будущим детям хватит на сто лет. Что еще мне нужно?
Я промокнула губы салфеткой и снова положила ее на колени.
— В жизни есть вещи важнее материального. Я не принижаю всего, чего ты добился — это действительно впечатляет. Но когда я говорю «больше», я имею в виду любовь. Настоящие отношения, полные любви.
В горле встал ком. Мне казалось, что я веду себя как неблагодарная — ведь у меня с детства было все. И все же в этой идеальной жизни чего-то фундаментального не хватало. Это звучало капризно, особенно учитывая, что я никогда не знала, что значит быть голодной или жить без крыши над головой. У меня было все.
И все же… Я поняла, как легко раздражаться на богатых людей, у которых вроде бы все есть, но они не излучают счастья. Но правда в том, что деньги не приносят счастья. В это верят только те, у кого их нет.
Деньги дают комфорт и да, это замечательно, когда не надо волноваться о счетах. Но это не избавляет от боли. Не лечит одиночество.