Лошаденка, выбиваясь из сил, едва тащила изъезженные до копылов сани. Роман часто соскакивал с них, сворачивал лошаденку на обочину дороги, давая проезд военной технике.
Ночной мрак густел. Слышно было, как долбили землю снаряды, тускло вспыхивали ракеты, изредка гонялись одна за другой трассирующие пули. Передовая линия фронта была недалеко. Романа удивляло, что он столько времени двигается на запад и никто не остановил его, не спросил даже, куда он едет. И солдаты, и офицеры обращали внимание только на его папаху с красной ленточкой наискосок. А куда он тащится на этой худущей лошаденке, никого не интересовало. Когда Роман дергал вожжи, лошаденка даже пыталась бежать трусцой, но бедняге это давалось с трудом и, идя широким шагом, от нее можно было не отставать.
Роману надо было проехать деревушку, стоявшую под горой вдоль болотца, и, минуя гать, выехать в поле, откуда была хорошо видна его хата. Но только он переехал улицу, как тут же уткнулся в шлагбаум. Сразу же к Роману подошел молодой солдат. Он удивленно воззрился на его папаху и со злостью дернул за вожжу.
— Опят партызан, давай поворачивай оглобли, чтоб я тэбя тут не видэл, — прокричал он с грузинским акцентом.
— Ну, чего ты раскричался, когда это ты меня видел? Пропусти, браток, добром прошу. Мне разрешили, понимаешь! В сельсовете даже коня дали. Я должен съездить в свою деревню — Корму, знаешь такую, и взять немного харчей. Семья пухнет с голоду, больные все.
— Кто тэбе разрешил?
— Сельсовет.
— Назад! — выхватив у Романа вожжи, солдат повернул лошаденку от шлагбаума. — Мотай, мотай отсюда!..
— А где твой начальник?
— Здэсь, — солдат показал на хату. — У нас нэт началник, майор, он то же скажет.
Роман повернул ко двору, на который указал солдат. Снаружи казалось, что в хате никого нет. Но когда Роман отворил дверь, увидел: во второй половине горела лампа и за столом сидел немолодой майор. Роман поздоровался и спросил, можно ли ему проехать в Корму.
— Зачем вам туда, там же передний край.
— Я знаю. Но моя мать с семьей эвакуирована оттуда за Днепр, и им нечего есть. Надо откопать и завезти им хоть пару мешочков зерна. Я договорился с командиром части, и он мне обещал смолоть.
— Ваши документы?
Роман достал из кармана партизанскую справку, орденскую книжку, удостоверение техникума и все протянул майору.
Пока майор рассматривал документы, вошла хозяйка хаты.
— Пропустить вас не можем, — сказал майор, отдавая Роману документы. — Недавно здесь, возле Кормы, неизвестная группа под видом партизан соединилась с нашими войсками. И к этому отнеслись беспечно. А ночью те «партизаны» связали нашего солдата и ушли обратно через передовую… Вот видите.
И вдруг заговорила внимательно разглядывавшая Романа хозяйка хаты:
— А сыночек мой, ведь вы в партизанах были! Я ж думала, что вы все убитые. Помните, стояли в моей хате, я вам поесть приготовила, и только вы за стол сели, как вбежал часовой и закричал, что деревню немцы окружают. Вы побежали, и сразу же возле болота страшная стрельба началась. Наши люди тогда похоронили там убитых партизан. Вы у них командиром были. Я запомнила.
— Так вы знаете его? — обратился майор к женщине.
— А как же, это свой человек, партизан, его у нас многие знают. А где же матуля ваша? — снова обратилась женщина к Роману.
— За Днепром. Все в тифу лежат.
— И я ж там. Вот пришла взять чего-нибудь из вещей. К нам еще пускают.
— Значит, вам здесь пришлось сражаться до нашего прихода? — спросил майор.
— Так точно, товарищ майор.
— Тогда я вас пропускаю. Возьмите вот это, — майор поставил треугольную печать на бумажке и протянул Роману.
Роман заглянул в бумажку. Там было написано: «Часовой, пропустить». Он поблагодарил и быстро вышел из хаты.
Солдат осветил фонариком пропуск, что-то пробурчал по-своему и поднял шлагбаум. «Повезло, — думал Роман. — Если б не эта женщина, пришлось бы порожняком назад возвращаться. А там так надеются и мать, и сестра, и брат, что спасу их от голода».
Роман вспомнил и эту женщину, и тот бой возле гати. Здесь тогда погиб Миша, о котором он рассказал Наде. Роману тогда повезло, смерть была рядом, что называется, на волосок от него. Он столкнулся в кустах нос к носу с гитлеровцем, оба отпрянули и бросились в разные стороны, и оба одновременно обернулись, но Роман успел выстрелить первым. Немцы забрали трупы своих солдат, а партизан похоронили местные жители.