Позавтракав, Роман взобрался на чердак. Оттуда вылез на крышу, поотрывал с краев гонт и начал латать дыры. Вдруг его внимание привлек человек, который шел по той же заросшей дороге, по которой пришел и он. По мере приближения человека уже можно было разглядеть, что идет солдат с вещевым мешком за плечами. «Отец, конечно же, он», — у Романа сильнее застучало сердце. Солдат, задрав голову, внимательно разглядывал крышу своей хаты, даже спотыкаться начал на колдобинах и воронках от снарядов. «Отец!» — Роман уже не сомневался в этом и быстро стал спускаться вниз.
— Мама, отец пришел! — крикнул Роман в раскрытые двери. Та только руками всплеснула. А при встрече расплакалась навзрыд. Отец также не смог сдержать слезы. Он гладил мать по голове, пытаясь успокоить ее.
— Говоришь, на мине подорвался сынок наш? Что ж поделать? Война не одного забрала, да и еще заберет.
— Отец, ты насовсем? — спросил Роман.
— Выходит, так, сынок. Если б ты не навестил меня и не познакомился с нашим замполитом, служить бы мне еще, как медному котелку. Душевный, добрый он человек… — Отец посмотрел вдаль застывшими от слез глазами и, словно увидев майора, добавил: — Добрый человек.
Замполит хорошо знал каждого солдата в своей части, знал, чем они живут, как обстоят дела у них дома. После встречи с Романом он как-то сказал отцу:
— Хватит, Зимин, навоевался. Думаю направить тебя на медкомиссию. Поедешь домой.
— Товарищ майор, я ведь регулировщик, очень хочется дорогу на Берлин нашим показать. Вернусь вместе со всеми, тогда и отстраиваться буду.
— Хату не построишь, так хоть семью обуешь, — хитро улыбнулся майор.
— Во что это я их обую? — бывалый солдат растерянно глядел на майора.
— За пять месяцев, что здесь стоим, ты вон сколько шкур по деревням выделал и сапог пошил. Думаешь — не знаю? Молчал, потому что людям носить нечего, пусть, думаю, солдат поработает.
— А кто ж за меня на КП службу нес?
— Ты и нес. Сутки отдежуришь, а на двое — в деревню.
Зимин понял, что отпираться бесполезно, и сказал:
— Выделка шкур — не простая работа, товарищ майор.
— Да ведь я не против, все надо уметь человеку.
— Научился этому ремеслу еще до революции, а потом во времена нэпа в мастерской у одного еврея вытяжки делал. Зарабатывал хорошо.
— А тут как?
— Люди бедные, откуда у них деньги могут быть, если столько под оккупацией прожили. Так, что-нибудь из продуктов дадут, вот мы с ребятами в свободное от дежурства время и угостимся.
— В общем, Зимин, подумай, — сказал майор.
Но думать долго не пришлось, демобилизацию ускорила весть о трагической смерти младшего сына.
Замполит подарил на прощание сапожный молоток, несколько пар колодок, пожелал Зимину и в гражданской жизни быть таким же, каким он зарекомендовал себя в армии.
Так Зимин-старший вернулся домой, в родную деревню. Он еще сможет принести большую пользу. Выделка шкур — далеко не последнее дело — людям нужна обувь. Кроме того, надо приобрести скот, пересыпать хату, обновить сад.
И Зимин трудился, работал от зари до зари: вытаскивал из болота бревна, которыми солдаты гатили трясину для прохода танков и машин, драл с лозы кору для дубления выделанных шкур, шил людям сапоги, ботинки. А люди помогали восстановить хозяйство. Купил телку, поросенка, разживался помаленьку. Помощь Романа почти не потребовалась отцу. Сын успешно сдал экзамены, прошел практику по судовождению в Днепро-Двинском пароходстве и только осенью приехал к родителям. Хата уже была пересыпана, красовалась новой, свежесрубленной стеной, двор огорожен корытцами из-под немецких бомб вперемежку со смолистым штакетником, стояли хлев и дровяной сарай.
Роман увидел отца на улице. Он стоял возле своего двора и разговаривал с молодым парнем, державшим на поводках трех собак.
Поздоровавшись с сыном, он снова повернулся к парню и, чтобы поскорей закончить дело, сказал:
— За эту даю пятнадцать, — он показал на большую, с вылинявшей лохматой шерстью собаку. — А за этих двух по десять.
— Дядя, — ответил парень, — мне деньги не нужны.
— А что тебе нужно?
— Мне сказали, что вы скупаете бродячих собак, из шкур которых шьете хромовые сапоги.
— Живете далеко отсюда, а знаете?
— Да, мне нужны сапоги. Видите, совсем босой.
— Ты такой молодой, а почему не в армии? Там бы и сапоги получил.
— Меня по зрению не взяли. Мне нужны добротные сапоги. Я вам могу и десять собак привести, только сделайте.