- Давай попробуем, - скрывая страх, я небрежно качнула головой.
Дерек не был столь тактичен, как я ожидала и начал с козырей.
- Долго ты проживешь без нас?
- Это не моя забота, - фыркнула я, вспоминая ежедневные угрозы таинственного Голоса.
- Чья же?
- Меня жизнь не должна беспокоить, - на автомате произнесла я, будто разговаривала давно заученными фразами.
- Да, это же я недавно навел тебя на такую мысль, - печально усмехнулся Дерек, но потом тоже решил не выражать эмоций. Дереку эта способность давалась без проблем, в отличие от меня.
Меня окутала тоска. Я так быстро соскучилась по друзьям, что уже готова была плакать. Мысли о предстоящей работе, - парни так быстро не успокоятся, на это уйдет не один день, чтобы они, наконец, отмахнулись от меня, - только усугубляли состояние. Мне придется соврать еще не раз. Даже если на самом деле мне хотелось остаться с друзьями, спрятаться за их широкими надежными спинами. Было смешно и грустно одновременно.
Может, я начала сходить с ума? Да и кто обвинит меня, ведь я стойко держалась, не выпуская разум, жаждущий сбежать от меня со злорадным смехом.
- Неужели думаешь, что это хороший путь? – беспощадно продолжал Дерек.
- Не лучший, может, но да.
- А что сейчас?
- Не важно, что сейчас! Куда важнее, чем это закончится. А закончится это по-моему, и мои друзья не умрут!
- Святые пироги! – закатил глаза Дерек, поднимаясь на ноги. Впервые в голосе Дерека проскользнули нотки высокомерия. - Люди с большим трудом разбираются в настоящем, - и притом получается у них не всегда, - но они вечно норовят залезть то в прошлое, то в будущее.
Дерек презрительно фыркнул и покинул лазарет. У меня разболелась голова, но в этот раз я ничего не стала делать. Пусть себе болит, пока это не мешает.
Вернувшись с завтрака, Тин обнаружил меня спящей, на голых досках в углу комнаты. Не от усталости я устроилась на досках, просто не было совершенно никакой мотивации продолжать жить, спать и функционировать по-человечески. Да и сон не был глубоким, я слышала перешептывания Тина и Дэвида, даже отслеживала их передвижения, время от времени чуть приоткрывая глаза. Дэвид переложил меня на матрас и даже укрыл своей курткой, пока Тин занялся приготовлением какого-то отвара.
Чувство вины за несколько часов превратило Дэвида в совершенно другого человека. Вечно болтавший, - в основном о своем превосходстве - Дэвид стал более молчаливым. Он сидел на краешке матраса и оглядывался на меня при каждом шорохе. Изменения Дэвида коснулись не только меня. Стоило кому-то обратиться к Штопарям за помощью, как Дэвид с готовностью вскакивал с места и выполнял свою работу, - не просто добросовестно, но и с радостью.
Даже глаза парня больше не выглядели такими пустыми. Сначала он боялся, что кто-нибудь из Воков захочет поквитаться с ним за нападение на их подругу, пару Рала. Он нервно дергался, а стоило увидеть Тайлера или Скилера, впивался в них взглядом, полным паники и раскаяния. Почему-то полагая, что я не дам его в обиду, он держался ближе ко мне, если на горизонте появлялись Воки. Но, когда он понял, что мстить ему никто не собирается, в нем окончательно и безвозвратно погибла гадкая, вредная сущность, смотревшая на всех свысока. Ее место занял интеллект, за который и взялся Дэвид.
Не разговаривая без необходимости, работу свою я все же выполняла. Не отказалась и помочь Дэвиду наверстать упущенное: пока не было пациентов и работы, мы с Дэвидом занимались травами, изучали их и вспоминали возможные комбинации. Дэвид слушал внимательно и с благодарностью. В плату за помощь, он стал приносить мне еду из кухни. Таким образом, я буквально поселилась в лазарете.
Надо же, как смешно получается. Стоит показать напыщенному индюку, что он совсем не хищник, а просто симпатичный комок шерсти, как все меняется до неузнаваемости. Покажи человеку, что он не убийца и не способен на такие злодеяния, и он забудет, что мнил себя царем зверей.
Солнце я видела лишь по утрам и по полчаса, когда умывалась и шла на работу. Спала я прямо на траве, свернувшись клубочком возле Эвана, дежурившего возле спальни. До конца рабочего дня не выходила из деревянной комнатки, в которую солнечный свет проникал с трудом. Огонь разжигали лишь по необходимости, а все остальное время я добровольно проводила во мраке.