Вставай в очередь, Эван.
Прождав минут пять – терпение никогда не было моей сильной стороной, - я оставил надежду. Кейт так и не заговорила, и я вернулся в спальню.
Мы все замкнулись в собственных мыслях. Я как-то незаметно свыкся с мыслью, что Кейт вот-вот должна вернуться в строй. Тогда Нил со Скилером вновь засветятся от счастья, а я смогу спокойно выдохнуть. Но причины стресса только копились и помимо общей проблемы, Скилеру достался бонус: к парню постепенно возвращалась память. Школа, приют, работа и знакомство с Кейт. Они ведь учились в одной школе, но как возможно, что сейчас они оба об этом забыли? Пытаясь восстановить воспоминания, Скилер каждый раз чувствовал слабость и головокружение. В такие дни мне приходилось оставлять его в Локе под предлогом «подкрепления» Обходчикам на дневную смену.
Вместо тех воспоминаний, которые должны были оставаться забытыми, в кадр лезли другие и вытесняли друг друга, создавая полную неразбериху. Скилер не мог привести в порядок мысли, а я не мог поверить, что его «новые воспоминания» могли быть правдой. Я не знал, что думать. Допуская мысль, что Скил тоже тронулся умом и может присоединиться к Кейт, я все же старался верить в друзей. Своими опасениями я не делился даже с Нилом. Мне хотелось верить, что Скилер разберется со своей памятью. Тогда он мог бы многое прояснить и, возможно, даже помочь Кейт.
Когда прошло чуть больше недели, Кейт все еще продолжала избегать всех и вся. Совместные приемы пищи пропускала и, в конце концов, вообще перестала появляться на людях. Мне хотелось силком вытащить ее из лазарета и встряхнуть, но я понимал, что не приведу ее в чувства. Она заставила меня чувствовать себя брошенным и отвергнутым. Таким же меня считали и жители Лока, но мне не было дела до их сплетен.
До конца месяца мы хотя бы знали, что Кейт ест по ночам. Нависая над Гином посреди ночи словно привидение, она будила парня и просила еды. Эван неизменно ходил за ней тенью, а после обо всем докладывал мне. Сначала Гин ни словом ее не упрекнул, но, когда терпение его закончилось и он попытался образумить Кейт, та пропала вовсе.
Увидеть девушку на улице можно было только во время обхода Штопарей, хотя с каждым днем она все чаще оставалась в лазарете. Тин поил девушку отваром, наивно предполагая, что успокоительное поможет избавиться от депрессии. Работала Кейт сидя, вставать на ноги вскоре вовсе перестала. Дэвид едва успевал таскать ведра с водой. Часть уходила на профессиональные нужды, часть Тин вливал в Кейт.
Поначалу девушка реагировала на голоса, приказы, нравоучения. Но от частых лекций просто перестала слушать. Со временем Кейт перестала воспринимать речь и реагировала только на жесты. Тин успокоил меня, объяснив, что она не оглохла и все дело в ее эмоциональном или психическом состоянии. Приходившие за помощью пациенты, жестами объясняли, где болит и что беспокоит. Если не хватало жестов, Кейт задавала вопросы, но, выслушав ответ, снова уходила в себя.
В первой половине апреля мы взбунтовались. Ругались, кричали, просили, но Кейт все игнорировала. Она сильно похудела и побледнела. Ее кормили насильно, но Кейт почти сразу тошнило, так что это стало болезненным процессом. В конце концов, я сказал, что не могу больше на это смотреть и оставил надежду. Она все больше напоминала мне маму. Стала совсем тощей и бледной, перестала следить за волосами и просто прятала их под какой-то потертой косынкой.
Скилер тоже постепенно приближался к состоянию Кейт. Что с ними творилось и как это предотвратить не знал даже Тин. Наблюдать за двумя увядающими друзьями стало невыносимо. Это было выше моих сил.
При всей моей неприязни к Колу, я все чаще искал там спасения. В тишине и темноте. Подальше от сплетен, раздражающих голосов и назойливых образов. Казалось, Кол был пропитан такой плотной тьмой, что даже мысли не осмеливались преследовать меня там. Единственным преследователем иногда становился Нил.