- Думаешь, Скил в порядке? – он зашел издалека, хотя мы оба знали, что ни черта Скил не в порядке.
Вместо ответа я лишь тяжело вздохнул.
- Если это не шиза, и Скил действительно докопается до истины…
- Что тогда? – прорычал я, впившись в друга незаслуженно гневным взглядом. – Тогда мы вернем Кейт? Окажется, что эти двое вовсе не сходят с ума? Я и сам хочу верить, что эта чертовщина происходит с ними не на ровном месте. Но что говорил Скил? Мы были знакомы…
- Я тоже так считаю! – оборвал Нил, начиная заводиться. Если даже у Нила начали сдавать нервы, кто ж тогда сможет винить меня.
Кейт могла бы. Она всегда пыталась меня успокоить, когда я заводился с пол-оборота. Но прямо сейчас она иссыхала где-то в пыли лазарета и не могла даже слова сказать.
- В самом начале, думаю, с Кейт было что-то похожее. Она…
- Ой да чего ты опять…
- Послушай! – зашипел Нил. Верный признак истощения его терпения, поэтому я заткнулся, развалился на земле, подложив руки под голову, и кивнул в знак того, что готов слушать молча. – Она чего-то не договаривала. Но я однажды сказал, что мне кажется, что я знаю ее давно. Она тогда сказала, что чувствует то же. Теория Скилера может оказаться правдой. Смотри, двое помнят что-то о нашем общем прошлом. Двое забыли. Какова вероятность, что они со Скилером правы, а мы с тобой просто смирились с запудренными мозгами? Вот ты помнишь, как в Лок попал?
- Довольно красочно. Осень была. Мокро.
- И ты прям помнишь эту мокрую осень?
- Помню, Нил! Поэтому и не понимаю, как это может оказаться фальшивкой? Гипноз какой-нибудь? Скорее Скил заразил тебя своей шизой. Я не могу больше, Нил…
- Есть несостыковки, - продолжал настаивать он. – Я помню, как мы с тобой познакомились. Помню, как были вместе до Лока. Но почему тогда мы попали в Лок в разное время? Ты помнишь, чтобы я был с тобой в ту мокрую осень? Нет. А я вообще не помню, как попал сюда. Именно сюда. Ты ж видел местность за стеной. Это не Бирюзовый лес, не Персиковая Долина. Это даже не Лунный Склеп! В каком районе мы обосновались? Я помню только нашу последнюю остановку в Карликовом Перевале. Потом мы собирались идти до Алого Смога, но только собирались. Как и где мы оказались в итоге?
- Слушай, отвали! – взмолился я. Рассуждения Нила казались логичными, но у меня просто не осталось сил тешиться этой слабой надеждой. Распираемый эмоциями, я вскочил на ноги и принялся маячить из стороны в сторону. – Хватит с меня сказок Скила и теорий заговора. Нил, я не могу больше, хватит. Такими темпами перестану справляться с основной работой. Давай-ка ты верь за нас двоих. Да хоть за четверых. Мне надо избавиться от этого дерьма. Мне нужно оставаться Воком сейчас. Пожалуйста, верь за нас всех и дай мне возможность спокойно сосредоточиться на обязанностях Рала.
- Конечно, - безрадостно улыбнулся Нил.
Я понимал, что бросаю его одного на этом поле боя, в войне за рассудок двух наших друзей. Но я просто не мог больше разрываться между двумя войнами: за выживание и за дружбу. Проиграть на одной – значит проиграть в обеих. Поэтому нам с Нилом придется разделять границы. И словно прочитав мои мысли, Нил подытожил:
- Давай разделим территории.
Глава 20
Кейт
Во снах я видела совсем недавнее прошлое, своих новых друзей. А просыпаясь, ничего не понимала. Слыша чужую речь, не могла разобрать слова или понять их смысл. Кажется, разум помахал мне ручкой. Что происходило, когда я была без сознания, когда спала, - я не знала. А пребывая в сознании, наконец-то, чувствовала легкость.
Наконец-то, мои слова начинали сбываться, - без друзей исчезали и проблемы, а вместе с ними и сама жизнь. Но меня это уже не волновало, потому что я могла избавиться от чувств, от мыслей. Так ли важно благоразумие, как о нем говорят? Но от одной части своего «я» избавиться не удавалось.
Друзей рядом больше не было, но, в отличие от меня, они продолжали жить. И изо дня в день мне было необходимо убеждаться в том, что все они еще живы, - ведь иначе все было зря. Не важно, как далеко от меня друзья, они стали слишком важными, прочно обосновавшись в центре моей души.
Некоторые вещи не меняются никогда. Это, пожалуй, единственное спасение – сохранять душу, если не удается сохранить рассудок. Тогда не важно, что происходит вокруг. В своем собственном мире - пусть, без рассудка и осознания - можно прожить довольно счастливо, даже когда весь мир на грани разрушения. В этом я и убеждала себя, это и стало утешением. Может, стоило бы придумать план «Б», что угодно, ведь времени так много. Но чем больше я пребывала в депрессии, тем меньше было сил на размышления, и я лишь крепче убеждалась в том, что это единственный способ никого не убивать.