- Не понял… - я подошел к огню, протянул руку и отдернул, чувствуя неприятное жжение.
- Вот-вот… и не поймешь. Можно только научиться чувствовать. Ты уже умер. А все еще живешь прошлым. Старыми законами. Они все еще влияют на тебя, потому, что ты знаешь, что они правильны. Огонь обжигает, из раны идет кровь, перерезанное горло убивает. Это придумали до тебя, и ты живешь так до сих пор. Жил, но жизнь закончилась. А ты все еще этого не заметил. Ты катишься по инерции в вагоне без тормозов, проехав конечную.
- Но ведь меня убивали здесь! Ты убивала!
- Так ли? Или ты думал, что это смерть? Может, ты запомнил, что после смерти появляешься в темной комнате и идешь по коридору? И решил делать так каждый раз, когда думаешь, что пора умереть? - наседала она на меня, надламывая внутри уверенность в неписанных истинах.
- Не справедливо…
- Еще одно клише. Справедливость умерла. Она осталась там, за берегом чужих понятий, которыми ты жил. Но этот берег отчалил. Ты теперь один. Сидишь здесь в темноте. Ты обречен просидеть здесь всегда. Пока не забудешь свою личность и все то, чему успел научиться при жизни.
- Хорошо, какие у меня варианты? - сдался я, не обрадованный такой долгосрочной перспективе.
- Перестань цепляться за свои знания. Их нет. И никогда не было. Ты не ты. А вещи не то, что тебе рассказали. Это обман. Нет понятий, нет фактов. Ничто не может быть чем-то одним. Это сложно. Тебе очень давно закрыли глаза волосатой рукой и разрешили смотреть только сквозь дырочку между пальцами, и то по команде, - она поднялась. - Разрушь чужие стереотипы, ставшие твоими глазами. Тогда ты сможешь все… Сможешь найти меня и выебать. А я буду ждать, - улыбнулась она и чмокнула губами пустоту.
- Не, уходи! - попросил я, чувствуя подступающую панику от нового этапа одинокого заточения.
- Так у тебя ничего не получится, к сожалению, - она сделала еще пару шагов и растаяла в темноте. А я не вскочил и не побежал следом.
Я долгое время просто сидел, индульгируя. Затем мысли словно закончились и не осталось ничего. Я умер. А это значит, что отпала надобность поддерживать чужие условия существования. Мне больше нечего бояться. Не зачем. Я хотел в это верить. Я верил. Но нужно было, чтобы поверило мое тело...
Я встал и направился к огню. Протянул руки. Огонь обжигал. Он схватился за рукава одежды и побежал к шее. Я чувствовал боль. Я замер в агонии, разрываясь между криком боли поверженного и скупого молчания победителя. Огонь поедал меня, плавил мои клетки, сжигая уверенность и разжимая сцепленные зубы. Я пытался убедить себя в том, что боль иллюзорна, что это сигнал в котором больше нет надобности…
Пахло жареным мясом, паленой синтетикой и горелой курицей. Я упал на колени, когда загорелись волосы на голове. Они трещали сгорая, сгорая с треском лопалась кожа. Пропало зрение и я, кажется, перестал дышать. Я не мог сказать, дышу ли я, превратившись в комок боли, сжатый на полу в одну судорожно-сократившуюся мышцу.
Я горел. Мой мир стал болью и огнем. Я все еще был в сознании. Хотя давно за порогом обычных возможностей. И внезапно все изменилось. Не закончилось. Нет. Мое тело все еще агонизировало, а я встал над ним неуязвимый, не ощущая ничего. А затем я понял, что теперь именно это Я, тот который стоит. И тогда второй, корчащийся от боли, пропал.
Это было достижение, наверное. И наверное оно что-то значило. Не испытывая эмоций, я подошел к огню, не боясь обжечься. Он уже выжег во мне все, что мог. Я достал горящее полено. Оно было горячим, это знание передавалось ощущением, но оно было под контролем. И знание не приносило боль. Мне это было больше не нужно. Я закинул полено обратно и уверенным шагом отправился во тьму…
Тьма осталась тьмой. И я вышел в начало зала как и всегда. Видимо я был еще не готов. Что ж, больше некуда спешить. Времени больше нет.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов