Знает же, как меня утихомирить можно! Поцелуй длился и длился, а я потихоньку успокаивалась и втягивалась в процесс. Оторвавшись друг от друга и взявшись за руки, мы решили присоединиться к друзьям. Иногда даже влюбленным нужно питаться не только духовной пищей!
Остаток дня пролетел незаметно. Лекции остались позади, мы досиживали последние минуты семинарского занятия. Сейчас профессор продиктует задание, и мы свободны.
- Ну что, вы как обычно?- спросила Светка у Ромы, когда мы вышли из кабинета. Парень стоял в коридоре, иногда пожимая руки выходящим ребятам, с кем-то обнимаясь, хлопая по плечу.
- Ага,- подтвердил он, обнимая меня за плечи и подмигивая,- Мы сами с усами!
Я погладила его по щеке:
- Не ври, нет у тебя усов
- Значит, ни есть у тебя!- рассмеялся он, чем вызвал у меня непреодолимое желание огреть его чем-то тяжелым.- Прости, Птичка! Ты такая забавная, когда злишься,- он сжал мои щеки и поцеловал, несмотря на мои тщетные попытки увернуться
- Если я с усами, то ты будешь с подбитым глазом!- прошипела я.
Он не стал дальше слушать мои угрозы, а просто подхватил меня на руки и понес на выход. Визг и смех мой слышал весь университет. А Ромка нес меня и улыбался.
Уже стоя на остановке и ожидая свой автобус, я сказала:
- Сегодня поговорю с матерью.
Ему не нужно было объяснять, о чем именно я собралась разговаривать, он понял это сразу и предложил:
- Давай вместе! Мне показалось, я ей понравился,- и я увидела тень смущения на его лице. Надо же, это так мило. Смущается.
- Нет, Ром,- твердо ответила я,- Не стоит. Я поговорю с ней сама. Если вдруг что-то пойдет не так, я тебе расскажу, и мы вместе придумаем, как поступить. Договорились?
Он нежно погладил меня по щеке, нагнулся и поцеловав в самый кончик носа, сказал:
- Нос замерз! – поцеловав меня еще раз, согревая своим дыханием, он продолжил,- Хорошо! Но пообещай, что сразу же мне позвонишь, если вдруг что-то случится!
- Обещаю,- кивнула я, уже подставляя губы для поцелуя. Ни о чем другом сейчас я думать и говорить не хотела. Главное были его губы, так нежно целующие мои, его руки, так крепко прижимающие меня к его крепкому телу.
*****
-Мама! Я хотела с тобой поговорить,- мы сидели на кухне и пили чай. Я решилась на разговор, понимая, что тянуть больше нет смысла.
Мама удивленно вскинула брови, явно не понимая, о чем это я вдруг собралась говорить, да еще с таким серьезным выражением лица?
- Давай поговорим,- отставляя кружку от себя согласилась она
-Мы с Ромой хотим жить вместе,- быстро выговорила я и тут же пожалела. Не надо было так резко, нужно же было подготовить ее, плавно подведя к сути разговора. Но что сделано, то сделано, назад не воротишь! И, увидев выражение лица матери, я поняла, что даже с подготовкой реакция была такой, как я и ожидала. А дальше был монолог. Было много слов, от которых мне хотелось закрыться, спрятаться, убежать как была, в одном халате, на мороз, лишь бы не слышать, не чувствовать себя такой грязной. Но я собрала всю свою силу воли и выдержку в кулак, нацепила на лицо маску безразличия и холодным, убийственно-спокойным тоном ответила:
- Достаточно! Я тебя услышала. Услышь и ты меня. Я не советуюсь с тобой, мам, не спрашиваю разрешения. Считай, что я поставила тебе перед фактом. Я переезжаю к Роману. Либо ты принимаешь мое решение, либо нет. Если согласна, я буду рада видеть тебя у нас в гостях, если нет, что ж, тебе останется смириться!
Больше не сказав матери ни слова, не слушая ее крики, я вылетела пулей с кухни и бросилась в свою комнату. Не сомневаясь и не раздумывая, я достала большую сумку, с которой мы обычно ездили в отпуск и начала скидывать в нее самые необходимые мне на первое время вещи. В другую сумку «челночницу» я сложила все свои учебники и тетради, сгребла все с туалетного столика в пакет, в него же сунула несколько украшений, и быстро одевшись, выскочила из дома. В след мне раздался голос матери, эхом отскакивающий от каменных ступеней подъезда:
- Если ты сейчас уйдешь, можешь не возвращаться!
Вылетев на улицу, я пробежала несколько метров, остановилась, опустив тяжелые сумки на белый снег, что так кстати укрыл белым ковром дневную грязь, и присела на лавочку.
- Не вернусь, мама!- тихо прошептала я, выпуская облачно горячего пара. Оно стремительно сорвалось с моих губ, рассеиваясь в морозном воздухе. Я подняла голову, блестящими от слез глазами, вгляделась в черное звездное небо. Мириады газовых шаров следили за мной яркими холодными глазами, мерцая где-то там в бездонной черноте бескрайнего космоса. А я сидела на низкой лавочке в пустом дворе, слушала гул подъезжающей к станции электричке, лай собаки, с радостью носившейся по белому пуховому покрывалу снега, и смотрела на звезды. Как в детстве, когда возвращаясь домой, мы с подружкой ложились спиной на санки и, задрав головы, смотрели в чернильное зимнее небо, считая звезды и любуясь млечным путем. И молчали.