- Птичка! Ты невероятная!
Немного смутившись, я позволила ему увлечь себя за стол. Антон не стал долго ждать, схватил Светку в охапку и прошептав ей что-то такое на ушко, от чего подруга вспыхнула и зарделась, словно маков цвет, усадил к себе на колени.
- Ну, девушки, вы даете! Пожалели бы нас! Такие красотки, что сердце замерло,- сказал Тошик.
- Вот!- легко стукнув его по плечу, отозвалась Светка,- Смотри и запоминай! Видишь, какая тебе красота досталась! Цени, Тошик.
Дальше наши влюбленные целовались, не замечая никого вокруг. Ромка смотрел на меня неотрывно, а в его глазах полыхал огонь восхищения, смешанный со страстью и чем-то еще, от чего хотелось бросить все и унестись в какое-нибудь тихое место, где мы были бы совершенно одни.
- Ром, не смотри на меня так,- попросила я,- У нас еще вся ночь впереди!
Он кивнул, соглашаясь, но вслух сказал:
- Тогда и я попрошу. Пока не произноси слово ночь вслух, хорошо? Иначе она наступит гораздо быстрее, чем планировалось!
Я заулыбалась, обнимая его за плечи и целуя в уголок рта. Мне всегда нравилось это делать, в такие моменты он закрывал глаза от удовольствия и крепче сжимал меня в объятьях. И этот раз не стал исключением. Погрузиться в мечты мне не дал голос Светки:
- Так, все, хватит! У нас тут праздник намечается, вообще-то! Давайте, мужчины, бокалы девушкам наполните. Провожать старый год будем?
И праздник начался. Шампанское, звон бокалов, смех, шутки, потом бой Курантов и его шепот мне на ушко:
- Загадай желание, Птичка! И я загадаю. Загадаю тебя на всю жизнь!
-Не говори, иначе не сбудется!- возразила я ему, но он лишь улыбнулся и ответил:
- Сбудется! Уже сбылось! Ты моя, Птичка, помнишь? Навсегда. Пока бьется мое сердце.
Помню! Конечно, я помню, родной! Я твоя. Сегодня и всегда. Пока я живу, пока стучит мое сердце.
Чуть позднее, когда мы вышли на балкон посмотреть салют, Рома обнял меня со спины за плечи и спросил:
- А ты детей хочешь, Птичка?
Я растерялась:
-Прямо сейчас?
- Ну, так не получится,- хмыкнул он,- Не сейчас, а через год. Хочешь?
Я задумалась. Хочу ли? Не знаю, сложно было ответить даже самой себе. Признаться, я не думала об этом. То есть, я безусловно хотела детей. Когда-нибудь. Но через год…. Трудно сказать. Но ответить нужно, он ждёт, замерев, словно мой ответ как приговор. Либо казнить, либо помиловать.
- Хочу!- удивляя саму себя, твердо сказала я,- Дочь хочу, чтобы глаза твои, волосы твои. А мордашка моя. Принцессу хочу. А ты? Кого хочешь ты?
Он задумался всего на миг, а потом сказал:
- Будет дочь, я буду счастлив, если сын- тоже хорошо! Главное, что он будет наш! Верно, Птичка?
- Верно!- согласилась я.- Он будет наш!
Мы стояли на балконе четырнадцатого этажа, любуясь огненным разноцветным заревом разрывающихся залпов, смотрели, но не видели их. Сейчас мы представляли себе маленькое чудо, похожее на нас двоих, которое обязательно появится на свет. Теперь мы оба в этом были уверены, вопрос времени.
Глава 12
Весна в этом году пришла ранняя, ветреная и дождливая. Позади осталась успешно сданная сессия, стоившая нам не одной бессонной ночи. К разговору о детях мы больше не возвращались, как и к теме свадьбы. Рома не торопил, а я очень надеялась на то, что наши с матерью отношения восстановятся, и она порадуется за меня. Но мои звонки домой неизменно принимала сестренка, да бабуля, все еще гостившая у нас. Я несколько раз приезжала, привозила сладости. Но мама принципиально не встречалась со мной, считая мой переезд предательством и актом вопиющего непослушания. После таких поездок, я всегда плакала, а Рома утешал меня, нежно гладя по голове, говоря:
- Птичка, не плачь, все наладится! Вот увидишь, мама обязательно поймет и примет твое решение!
Но я слишком хорошо её знала, чтобы сомневаться и надеяться. Чтобы мать сменила гнев на милость должно было произойти что-то существенное. Так мы и жили. Я звонила, приезжала, но возвращалась всегда в слезах. Одна радость оставалась у меня- моя любовь. Каждую ночь я засыпала на его плече, укутанная его теплом и руками. Наши ночи были наполнены любовью и страстью, а утром мы, целуясь и смеясь, в обнимку отправлялись на учебу. В университете все давно привыкли к тому, что Рома мог с легкостью влететь в аудиторию и, подняв меня на руки, поцеловать. На улице царила весна, природа оживала, пробуждаясь от зимней спячки. И наша любовь крепла день ото дня.