- Иду, не переживай,- ответила я
- Вот и замечательно!- похвалил Андрей,- Ладно, милая, я побежал. Рад был слышать твой голос. Береги себя, Ромке привет, ребятам нашим тоже. Как устроюсь, дам о себе знать. Целую тебя, милая. И не грусти. Хорошо?
- Хорошо,- пообещала я ему,- Не буду грустить. Счастливо тебе, Андрей, пусть у тебя все получится!
Раздался щелчок, и звонок завершился. Я еще немного постояла, посмотрела на телефон, потом убрала его в карман и зябко поведя плечами, поспешила в сторону общаг, где меня ждал мой муж. Открыв дверь, почувствовала невероятно вкусный запах жареной курицы и свежих огурцов. Да у нас пир! Ромка, повязав передник, колдовал над ужином, украшая мелко нарубленным укропом кусочки ароматной жареной курочки с блестящей корочкой.
- Ммммм, как вкусно пахнет,- сказала я, потянув носом,
Муж резко развернулся, внимательно рассматривая меня.
- Птичка,- он шагнул мне навстречу, обнимая,- Я боялся, что ты не придёшь!
Вместо ответа я обняла его за шею, утыкаясь холодным носом во впадинку под подбородком.
- Давай не будем ссориться,- попросила я
- Давай,- согласился Ромка,- Я черт знает чего надумал, пока шел домой. Просто я испугался. За вас обеих дико испугался. Как представил, что что-то может случиться, пелена перед глазами. Ты простишь меня, Птичка?
- Прощу, конечно!- быстро ответила я,- Иначе и быть не может. Ты только не кричи так больше, напугал меня. И не бойся, все с нами будет хорошо.
И словно в подтверждение моих слов наша дочь впервые четко и резко толкнулась.
- Рома!- я резко вскинула на него глаза и прижала руку к животу.
Муж испуганно отшатнулся:
- Что? Плохо? Больно?- подхватив меня под локти, он бережно посадил меня на диван,- Не молчи, Птичка!
-Рома, она толкнулась,- тихо прошептала я,- Представляешь? Дай свою руку.
Положив свою ладонь мне на живот, Ромка замер, а дочка словно почувствовала руку отца, вновь толкнулась внутри.
-Доча,- протянул муж,- Папка тут, рядом. Птичка, это и есть счастье, правда?
- Правда, милый.- согласно кивнула я, а глаза тут же защипало.
Глава 22
Лето выдалось на редкость жарким. Термометры показывали плюс двадцать девять, в иные дни жара доходила до тридцати двух. Москва плавилась асфальтом, воздух напоминал душное марево. Выходить из дома можно было лишь к вечеру, когда солнце не грозилось сделать из тебя жареную котлету. Я дохаживала последние денечки и силы мои были на исходе. Девочка наша оказалась крупной и активной. Ночью она играла в футбол моей печенкой, а днем считала, что лучшей подушки, чем мой желудок и быть не может. Родов я ждала, как манны небесной. Мы с Ромкой решили затеять ремонт, обновить обои, покрасить стены в ванной, чтобы к рождению дочки у нас все было готово. Сегодня был контрольный визит к врачу, после которого и был намечет старт сего предприятия.
- Ну невыносимо жарко,- тяжело опускаясь на диван, отдуваясь, сказала я.- Я немножечко побуду тюленем, если ты не против, а потом начнем.
Я успела только откинуться на спину, как почувствовала резкий щелчок внутри, теплая жидкость хлынула но ногам, практически заливая диван.
- Вода,- бледнея, закричал Рома и осел рядом со мной.
- Звони в скорую, Ром, а я соберу вещи,-сказала я абсолютно спокойным голосом.
А дальше завертелось. Сборы, хождение по коридору, ожидание скорой. В общей сложности через час, мы сидели в приемном родильного дома, держались за руки. Рома подбадривал меня, а я старалась выглядеть спокойной, хотя внутри все клокотало от страха и волнения.
- Ты не бойся, Птичка, все будет хорошо. Я останусь здесь, дождусь.-увещевал меня мой муж , а я только кивала головой, соглашаясь со всеми его словами.
Пришла медсестра, забрала меня в отделение. Заполнение всех необходимых документов заняло минут десять, а дальше я осталась один на один с самой собой, своими страхами и переживаниями. А еще через два часа я услышала мамин голос, зовущий меня с улицы. Окна были наглухо закрыты, пришлось общаться жестами.
- Мама, все будет хорошо, не переживай,- я надеялась, что она сможет прочесть по губам, благо дело, второй этаж.
-Доченька, ты держись!- услышала я ее крик. Она старалась говорить как можно громче, но тут вышел охранник и попросил удалиться из-под окон родильного блока. Мама махнула мне рукой, послала воздушный поцелуй и ушла. А еще через восемнадцать часов, меня всю в крови и практически без сознания увезли в оперблок, где последним, что я увидела были яркие огни операционной лампы, лицо анестезиолога и голос молоденькой медсестры, что ставила мне капельницу: