- Я вечером приеду, поговорю с Юлькой.
- Хорошо,- согласилась я,- Поговори.
Больше нам разговаривать было не о чем. Вот так, прожив вместе десять лет, в любви и нежности, пережив очень много всякого: и хорошего, и плохого, мы оказались на краю пропасти, почти чужими людьми. Любила ли я сейчас его? Да, конечно, любила. До безумия. Мое сердце разрывалось от боли, мне хотелось кричать, упасть на колени и молить его одуматься. Но гордость не позволяла. Он определился со своими желаниями, зная своего мужа, я понимала, что отговаривать его, умалять нет смысла. Он уже все решил. Скорее всего, решил давно, но почему-то не говорил, заставляя меня мучиться в неведении, строить догадки и винить себя. За последние полгода у меня выработался стойкий комплекс неполноценности, и я уже всерьез начала задумываться, может он был прав? И дело во мне? Хлопнула входная дверь, а я уронила голову на, вытянутые на столе, руки и беззвучно заплакала. Слезы текли ручьем, а из груди вырывались рыдания. На плечи легли руки мамы:
- Дочь, поплачь, милая, поплачь.
Я резко развернулась к ней и обняла, уткнувшись мамин живот:
- Мамочка, мне так плохо, мама! Что я буду делать без него? Я же люблю его так сильно. А дочка? Как мне ей всё объяснить? Ведь она в нем души не чает. Знаешь, как она его называет? Мой принц! Принц, мама! За что мне все это,- и я зарыдала навзрыд, не сдерживаясь. Мои рыдания заглушались только маминым домашним костюмом. Она нежно гладила меня по волосам, шепча мне слова утешения.
-Мамочка,- раздался встревоженный детский голос,- Почему ты плачешь?
Видимо, я все-таки разбудила дочурку, и теперь она стояла, подобно маленькому воробышку, глядя на меня испуганными детскими глазками, в недоумении переводя взгляд с меня на бабушку. Я распахнула объятья, и дочка быстро шагнула ко мне. Посмотрев на меня, она вытерла своими маленькими мягкими ладошками слёзы с моих щек и уверенно произнесла:
- Мамочка, не плачь. Я же с тобой!
-Да, детка, ты со мной,- стараясь сдержать дрожь в голосе, ответила я,- Будешь кушать?
Дочка закивала головой, усаживаясь на стул.
- А папочка уже ушел на работу?- спросила она. А мое сердце вновь сдавило тисками и захотелось зарыдать, но я усилием воли собрала все свои эмоции в кулак и спокойно ответила:
- Да, солнышко, он уже ушел. Поцеловал тебя и убежал.
-Мам, а папа будет рад моим подаркам? Я ведь их сама собирала для него?- вновь спросила она.
- Конечно, родная,- поставив перед дочкой чашку чая с молоком и блюдце с бутербродом, ответила я,- Он очень обрадуется! Ты же знаешь, что папе нравится все, что ты для него делаешь. И тебя он очень любит.
- И я его люблю,-откусывая от бутерброда большой кусок, подтвердила дочка,- Он мой принц!
Отвернувшись, я крепко зажала рот рукой, несколько слезинок все-таки сорвались и потекли по щекам, но я быстро смахнула их. Достаточно слёз, надо брать себя в руки. Да и дочке не за чем видеть меня такой. Слабой и беззащитной. Такого больше не повторится.
- Ты кушай, а я пойду кое-что сделаю. Хорошо?- сказала я и, дождавшись утвердительного кивка от малышки, пошла собирать вещи мужа. Как бы мне не было тяжело, но сделать это надо. Не хочу, чтобы он собирал их при ребенке, не за чем ей это видеть. Нам всем предстоит тяжелый вечер, нет смысла усложнять его еще больше. Я словно робот доставала из шкафов футболки, майки, многочисленные носки и трусы. Галстуки и рубашки, летние брюки. Костюмы сворачивала прямо так, вместе с вешалками. Затем дело дошло до верхней одежды. Упаковав все его вещи в несколько сумок, сложив в одну из них украшения, парфюм и все мелочи, принадлежащие мужу, я перетащила сумки в другую комнату и устало опустилась на диван. Внутри было пусто, словно меня кто-то выпил до суха, забрав мою душу и все эмоции. Так же на автомате я занималась домашними делами, отмывала квартиру, окна, стирала занавески и постельное белье, готовила еду. Вчера я не успела оценить весь фронт работ, а сегодня, заглянув в холодильник, была неприятно удивлена. Муж, зная о нашем приезде, не удосужился купить хотя бы молока, чтобы сварить ребенку с утра кашу, пришлось делать бутерброд из булочки и кусочка масла, поданных еще в самолете. О себе я вообще молчу. Кроме стакана воды я ничего не ела. К вечеру квартира снова стала уютной, свежепостиранные и отглаженные шторы радовали глаз, в воздухе витал запах чистоты и аромат только что приготовленного ужина. Мы с дочкой сели смотреть «Смешариков», как в замке провернулся ключ, и вошел муж. Хмурый, чем-то недовольный и немного злой. В другой день, я непременно бы стала расспрашивать его, постаралась бы поддержать, предварительно накормив вкусным ужином, а уж потом за чашкой чая или кофе, мы сидели бы на кухне, и он рассказывал о сложном дне, о деспоте начальнике, о тупых сотрудниках, о несправедливости бытия и так далее. Так было бы раньше, но не сегодня. Сегодня я не сдвинулась с места, продолжая смотреть мультфильм.