— Так почему ты тогда не позвонил и не отменил нашу встречу? — процедил я сквозь зубы, пытаясь успокоиться.
— Понимаете, я отвлекся и…
— Проводите меня к нему, — мрачно распорядился я, прерывая его на полуслове. О том, что он забыл и не подумал было очевидно.
— Но, Виталий Владимирович, я не думаю, что это будет благоразумно, тем более, что…
— Проводите меня к нему, — повторил я с нажимом. Алдышев вздохнул и пошел впереди меня. Громов сидел прикованный к кровати наручниками с достаточно длиной цепью, чтобы не ограничивать сильно его передвижения. Я вошел в камеру, больше напоминающую больничную палату, и остановился недалеко от кровати.
— А теперь слушай меня, Николай Александрович. Мне плевать на то, каким образом камни повредили твои мозги. И мне плевать на то, что ты сейчас уже, не находясь под их влиянием, избрал то состояние для себя в качестве этакой раковины, в которой так удобно прятаться, прежде всего от себя самого, и от правды, которая может причинить очень много страданий. А правда заключается в том, что это ты, вот этими ручками, убил ее. Это ты убил Анну, а я и не знал, что она, оказывается, твоя жена, почему-то думал, что простая фанатка и пытался ее спасти, но ты приложил достаточно усилий, чтобы этого не произошло.
— А-а-а! Сдохни! — он вскочил с постели и бросился на меня, но не добежал каких-то два шага, его удержала цепь. Вот только мне надоело терпеть его заскоки, тем более, что я в них не верил. Если Система сказала, что я должен его разговорить, то именно это она имела в виду, потому что говорить с сумасшедшим — это было безрезультативно, и кому как не бездушной Системе об этом не знать, а значит, сумасшедшим Громов не был.
— Сядь, — какой же у меня спокойный и холодный голос во время слияния со стихией, я сам каждый раз поражаюсь этому. — Сядь и слушай, — два потока воды, образовав хлысты, сзади захватили Громова за руки и зашвырнули на его лежанку. — Ты сейчас полностью осознаешь то, что натворил, и в следующий раз, когда я приду, ты будешь уже в норме и ответишь на все мои вопросы. Потому что, если не ответишь, то я тебя убью. Мне надоело с тобой возиться. Как и все тебе подобные, считающие себя чуть ли не вершителями судеб и борцами с режимом, на самом деле, ты до смерти боишься сдохнуть. Но так оно и произойдет. Надеюсь, ты понял, — жгуты опали множеством брызг, оставив на его руках круговые кровоподтеки. Громов смотрел на меня с ужасом, застывшим в глазах. Я же на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, то уже не был связан со стихией. Я повел рукой, но не ощутил никаких неприятных болезненных откликов от раны. Развернувшись, направился из камеры мимо остолбеневшего Алдышева, который в этот момент тряс головой, пытаясь сбросить наваждение. А сзади раздалось поскуливание.
— Аня, Анечка, как же так вышло? Я ничего не понимаю, как так вышло?
Выйдя из лаборатории, не удержался и хлопнул дверью. Это же надо было так испоганить такой день!
До дома добрался быстро, так что у меня было несколько больше получаса, чтобы приготовиться. Свадьба не планировалась, как грандиозная, изначально. Я бы вообще ограничился парой свидетелей, а то и прошел ритуал исключительно вдвоем с Эльзой. Но правила были таковы, что свидетели образовывали круг, в котором должно быть не меньше тридцати человек, при этом половина должна быть женского пола, половина мужского. И ритуал — это, как я понял, именно ритуал, с призванием дара, и довольно внушительным воздействием этого дара на брачующихся. Ну, а потом, традиционные обмены кольцами, росписи в амбарной книге, и все тридцать свидетелей тоже должны будут расписаться попарно, только тогда обряд будет завершен, и все разойдутся по своим делам счастливые, а кто-то и женатыми.
Я волнуюсь? Да, черт бы всех подрал, я волнуюсь! Не каждый день человек женится, что ни говори.
Подъехав к дворцу Совета Кланов опять-таки традиционно на десять минут раньше Эльзы, я ждал ее у входа, а вокруг начала потихоньку собираться толпа приглашенных, которым предстояло быть свидетелями. Вот появился недовольно сопящий Алдышев, надо же, успел, зараза такая, оправдывая свое предположение про полчаса на сборы.
Машина Бойничей появилась за пять минут до начала церемонии. Ульмас вышел из нее первым и протянул руку дочери. На ней было довольно простое элегантное платье, с открытыми плечами. Бойнич подвел ее ко мне и вложил руку невесты в мою. Ее рука чуть заметно дрожала.
— Ты что боишься? — шепнул я, и Эльза покачала головой.
— Чуть-чуть. Но больше волнуюсь, — призналась она, пока мы шли по широкой лестнице на второй этаж в зал свадебных церемоний.
Там нас уже ждала чиновница, проводящая ритуал. Мы встали в центр зала и взялись за руки, а вокруг нас гости образовали круг: все женщины стояли за спиной у Эльзы, а мужчины за моей спиной. Я одобряюще ей улыбнулся, и тут чиновница призвала дар, направив его на нас. Выглядело это весьма эффектно, во всяком случае для меня: множество мелких золотистых искорок поднимались в воздух и быстро падали на ходу пронзая наши тела, оставаясь в них. Сначала я, как и все, поддался этой магии, но где-то на середине ритуала, внезапно ощутил покалывание в груди, а руку начало сводить судорогой. Что-то шло не так, но никто уже не был в силах остановить запущенный ритуал.
В глазах периодически темнело, но я выдержал. Если честно, то после того, как ритуал был завершен, я думал, что мне станет лучше, но почему-то делалось только хуже. Руки дрожали, когда я надевал кольцо на палец Эльзе, а лоб был покрыт испариной. Перед глазами двоилось, но я сумел поставить подпись рядом со своим именем. К столу потянулись свидетели, которые весело переговаривались, видя мое состояние, но списывая его на естественное волнение.
Дверь в зал распахнулась совершенно неожиданно. Многие находящиеся тут люди вздрогнули и уставились на четверых солдат, которые встали у входа. Человек, одетый в военную форму, подошел ко мне.
— Решением, принятым только что завершившимся экстренным заседанием Совета Кланов, на которое вас, по вполне понятным причинам не пригласили, мне поручено рекомендовать вам, Виталий Владимирович, следовать за мной.
— Куда? — спросил я, чувствуя, как мой рот заполняется слюной.
— В особое защищенное место, куда поручено доставить претендентов на трон императора Российской империи. Пока есть кого доставлять. Вас и так на сегодняшний день в живых осталось десять, из пятнадцати.
— Что вы несете? — выступил вперед Бойнич, а меня в этот момент пробил кашель. Сгустки крови полетели в разные стороны, в том числе, и на белоснежное платье Эльзы. Оказывается, это была не слюна, а кровь, вялая мысль промелькнула в голове. Все-таки я был прав, когда почувствовал, что ритуал как-то не так на меня воздействует. Не так, как надо, открыв эти проклятые раны и даже ту, которая была в легком.
Упав на пол, я словно издали услышал крик Эльзы и раздосадованный голос этого капитана, если мне память не отшибло и я правильно разобрался в его звании.
— Уже девять претендентов. Пошли парни, а то нам скоро и правда некого будет охранять.
— Мне кто-нибудь скажет, все свидетели успели подписи поставить? — Бойнич как всегда заботится исключительно о своих интересах.
— Сава, не умирай, не смей умирать, — на лицо капнуло что-то горячее. Из последних сил я открыл глаза, чувствуя, что уже лежу в луже собственной крови. Эльза сидела рядом со мной на полу, в кровавых разводах и держала меня за руку. А еще она плакала, и это ее слезы падали мне на лицо.
— Не плачь, маленькая моя, — прошептал я, поднимая руку и проводя по ее щеке, оставляя на нежной коже кровавый след. — Я же обещал тебе, что ты успеешь выйти замуж.
Тьма накрыла меня с головой и последнее, что я услышал, был разъяренный голос Овчинникова, уплывающий вдаль.
— Да пропустите, мать вашу! Алдышев, где там ваши хваленые телепорты? Только не говорите, что не таскаете ни одного на всякий случай. Быстро! Не видите, что мы уже опаздываем!