Семь часов утра. Ферма Белых Костей на Примутском шоссе, на которой прежде работала Римма Кейцер вот уже в течении пяти лет, была полностью механизированной, оттого и уникальной — это был небольшой земельный участок с проведенными инженерными коммуникациями и мини-магазинчиком собственного производства, в котором продавалось мясо, молоко, творог и другое сырье отменного качества. Рядом с фермой также располагалась скотобойня и оцинкованные бункеры для хранения комбикормов. Территория фермы была обнесена забором из сетки-рабицы, а сама ферма находилась в часе езды от Кенна.
На записи с камер видеонаблюдения в ангаре Римме было видно, что многие козы не спали. Новые владельцы фермы, коими была пожилая пара Лиманов, не знали о том, что внутри их ангара, а также по всей территории фермы были расставлены скрытые камеры видеонаблюдения, прячущиеся под кронами лесных деревьев, чтобы территория была видна, как на ладони. Римме всегда было видно из своей лаборатории в наблюдательном модуле, что перед запуском программы компьютер Лиманов долго загружался, но в процессе первых минут запуска он начинал работать в полную мощность, и покормить коз не составляло большого труда: специальные роботы делали это самостоятельно при помощи бункеров за стенами здания ангара. Автоматизация дошла до высочайшего уровня, и участия человека практически не требовалось. Римма кожей чувствовала белую шкуру коз, тепло, исходящее от тощих белых тел, вытянутые горизонтальные зрачки, в которых отражалась одна из камер видеонаблюдения… все это напомнило Римме то время, когда она зарабатывала на жизнь продажей овечьей шерсти и продуктов из молока коз. Доходы от крупной коммерческой компании позволили Римме выкупить земельный участок для фермы, и, кроме того, построить собственную лабораторию под землей.
Римма, сидя в стуле на колесиках, прикрыла налившиеся тяжестью веки. Она вспомнила день первого в ее жизни убийства, когда свежая кровь скопилась меж расселинами зубов в ее челюстях; то, как она долго думала впоследствии над проектированием накладных челюстей, как пришила полосу густой шерсти вдоль позвоночника, чтобы сделать сходство с диким животным более очевидным… все это было недавним прошлым — прошлым, которое дало выход будущему. Будущее несказанно радовало ее — проект был почти готов, и ей осталось подождать совсем немного, чтобы она смогла отомстить человеку, предавшему ее три года назад. Тогда она оказалась в больнице в кислородной маске, с пулей в грудной клетке, и очнулась в окружении быстро снующих там и сям белых халатов в ослепительно белом свете, — врачей и медсестер, которые готовились проделать сложную операцию и поэтому всячески торопили друг друга. Последнее, что она помнила — то, что сознание медленно угасало, как и ее жизнь. С тех пор Римма Кейцер уже никогда не могла стать прежней. Она нашла своего мучителя в 1966 году, но он чудом улизнул от нее, раненый, но живой… Римму не покидали мысли о мести, и ее глубокая духовная рана кровоточила все сильнее с каждым днем, и ей казалось временами, как гудящая в ее ушах кровь воочию проливалась на одежду. Иногда ей казалось, что под ее мышцами буграми перекатываются чужие сильные мышцы, и в такие моменты она ощущала резиновую кожу оттенка хаки под толщей собственной тонкой кожи.
Римма Кейцер вышла из наблюдательного модуля, чтобы перейти в модуль операционной. Все помещение было тщательно продезинфицировано, и огромное крепление для хирургических машин на дисковом устройстве было неактивно. Компьютер телевизионной трансляции также был выключен. Операционная была погружена во мрак. Римма вышла из операционного модуля и перешла в другой, сборочный модуль. Там она долго любовалась своим творением, но позже вышла оттуда, вызвав лифт, который довез ее из-под земли до первого этажа, а потом она взобралась на лестницу, ведущую прямо к люку с массивной автоматической крышкой. Выбравшись из люка в лесной чаще, Римма огляделась. Деревья шелестели над ней, и прохладный ветер дул ей в лицо. Инженер-робототехник вышла из леса на обочину Примутского шоссе, после чего прошла еще один километр, прежде чем очутилась на автозаправочной станции «Большой Дик».
Ее работа начиналась в 7.30 утра, и к заправочной станции уже подъехал первый черный автомобиль, притормаживая. Владелец автомобиля припарковал машину к свободной колонке, и вышел из нее. «Как демон», — успела подумать Римма. Это был жилистый мужчина в черном, с ярко-розовой прядью в копне густых каштановых волос. Навстречу Герману вышла молодая женщина в закатанной в рукавах рубашке, пропахшей машинным маслом и прямых брюках. Она носила ботинки.