— Гы-гы, — прокатилось по солдатским рядам.
— А мы понимаем теперь, как мировая буржуйская гидра ножи навострила. Тут командир отчаянный требуется, с хорошей башкой. Чугуев, я думаю, подходящий. Он хотя и дворянского роду, а душу солдата отменно понимает. Всю ерманскую многие наши ребята под его началом воевали. Чугуев вместе с солдатами в атаку ходил, спал вместе и ел вместе. Тогда он только ротой командовал. В революцию, когда братва стала погоны сдирать и лупить офицеров, мы Чугуева не дали пальцем тронуть. Правильный он человек. А раз правильный — с большевиками будет!
Солдат опять посмотрел по сторонам и сел.
— Чугуева!.. ва… ва… ва… а…
Полковник поднял голову, посмотрел на Серова. Лицо у него было бледное, на высоком лбу светлела испарина, во взгляде — нескрываемая гордость. Нет, не выкинули его из своей памяти солдаты, как выкидывают из ранца перед походом все завалявшееся, лишнее, ненужное. Серов протянул ему руку, поздравляя.
У Артема разболелись зубы, и он два вечера не ходил на дежурство, не работал. На третий день боль немного унялась, и он пошел в штаб. Над городом неподвижно висели черные, разбухшие от влаги тучи. Висели низко, цепляясь лохматыми краями за крест церкви.
На дежурство вышли перед утром. Накрапывал мелкий дождик. Непроглядная тьма поглотила город. Спотыкаясь, прошли по Большой улице на Малую Набережную. От Уды тянуло промозглой сыростью. Кузя часто встряхивался, зябко тянул: «У-у-у».
— Замерз? — Артемка дотронулся до его плеча.
— 3-за-ммерз немножко… Это сейчас пройдет. Когда выходишь из тепла, всегда так. Потом даже жарко станет. Зак-курить бы…
— Чуркин, у тебя есть махра? — спросил Артемка.
— Чего тебе?
Чуркин шагал впереди, из темноты смутным серым пятном выступала его спина, накрытая дождевиком.
— Махра есть, говорю? — повторил Артемка. — Дай закурить Кузе.
— Курить на боевом посту строго запрещается.
— Перестань командовать, к чертям такого командира! Дай, если есть!
— Ну его! Потом еще ляпнет товарищу Жердеву, и выпрут нас живой рукой. — Кузя высморкался.
Дождь усиливался… Крупные капли сильнее застучали по крышам. Впереди послышались шаги и приглушенный разговор. Кузя вплотную прижался к Артемке. Чуркин остановился.
— Кто там? — крикнул он в темноту.
— Свои, свои.
Это шла встречная тройка. Немного постояли, поругали погоду и разошлись в разные стороны.
— Слышь, Артем, а я выцыганил-таки у одного парня табачку. Ты прикрой меня, я прикурю.
Артем распахнул полу своего зипуна. Кузя уперся головой в его грудь и долго возился со спичками.
— Отсырели, паскудные, — шепотом ругался он.
Наконец огонек вспыхнул, в нос Артему ударил едкий табачный дым. Кузя, зажав папиросу в кулак, затягивался, от удовольствия причмокивал губами.
— Где вы отстали? — донесся из темноты сердитый голос Чуркина.
— Идем, не бойся! — повеселев, ответил Кузя.
Дождь разошелся. Под ногами хлюпала вода. Дождевые струи больно секли лицо. Артемкин зипун быстро промок. Сначала стало холодно плечам, а потом, заставляя вздрагивать, по спине поползли холодные змейки.
Ребята дошли до конца своей улицы, поднялись на мост. Медленно, словно нехотя, занимался рассвет. Чуркин поставил винтовку к перилам и молча показал ребятам свою правую ногу. Подошва сапога почти совсем отстала, держалась только у каблука.
— Нет ли веревки какой-нибудь? — спросил он.
Артемка размотал с ноги подвязку, выдернул ее из ушка ичига и отдал Артамону.
— Ты переобувайся, а мы пойдем потихоньку. — Артем взял винтовку. Чуркин кивнул головой.
Когда отошли немного, Кузя стал просить винтовку.
— На, неси, — Артем накинул ремень на плечо друга. Но на плече ее Кузя не понес, взял в руки и, выставив вперед ствол, спросил:
— В атаку так ходят, да?
— А я почем знаю, — Артем не удержался от усмешки: очень мало напоминал Кузя солдата.
Из-за угла на Малую Набережную тихо выехала пароконная подвода. Она двигалась навстречу ребятам и вдруг стала круто разворачиваться. На подводе сидели двое. Один — в островерхом малахае, другой — в черном пальто и шляпе.
— Обождите, дяденьки! — крикнул Кузя и побежал к ним, размахивая винтовкой. Артемка бросился за ним.
Подвода не остановилась. Но человек в шляпе соскочил на землю и пошел навстречу ребятам. Обе руки он засунул в карманы пальто и, подняв плечи, ссутулился.
— Куда едете, что везете? — напуская на себя строгость, спросил Кузя.