(Rácegres Puszta – страницы, которые стали размытыми после прочтения мной другой страницы той же книги.) Что касается длинного отрывка, давшего название моей книге, он был прочитан в 1989 году в рамках цикла лекций для немногочисленной аудитории в малоизвестной художественной галерее. (Другие лекции, ни одну из которых я не посетил, были посвящены таким темам, как де Кирико, «Новая волна» и Хайдеггер.) Я начал текст лекции, записывая свои примечательные мысли, возникшие во время чтения, в третий и последний раз, перевода Скотта Монкриффа « В поисках утраченного времени» . Это, конечно же, тот же метод, который я использовал для написания эссе для этого сборника.
– перечитывая каждую из опубликованных мной книг, я записываю некоторые мысли, которые приходят мне в голову. Меня не интересуют повторяющиеся или предсказуемые мысли, но я с удовольствием исследую неожиданные и, казалось бы, нелепые.
Не помню, зачем я написал авторское примечание к своей первой книге, изданной за десять лет, но, кажется, меня несколько смущало слово «Эссе» на титульном листе. Работая над двумя последними из тринадцати произведений сборника, я не мог придумать для них более подходящего слова, но некоторые из остальных были действительно гибридами, и не только из-за того, что с ними случилось до публикации в сборнике эссе.
«Stream System», как я уже сообщал, была опубликована в сборнике коротких рассказов за пятнадцать лет до ее включения среди эссе в «Invisible Yet Enduring Lilacs» . Тринадцать лет спустя Фаррар, Штраус и Жиру снова сочли уместным включить «Stream System» в сборник моих коротких рассказов и даже использовать ее название для всей книги. В то же время Giramondo, мой издатель из Сиднея, разрешил опубликовать «Stream System» в своем параллельном томе, моем « Collected Short Fiction» . На самом деле это было не совсем параллельное издание. В то время как американский издатель для удобства переклассифицировал «Invisible Yet Enduring Lilacs» как художественную литературу, Giramondo отказался это сделать.
Имеет ли всё это какое-либо значение? Если престижное издательство готово опубликовать как художественную литературу то, что раньше называлось эссе, нарушается ли Порядок вещей? Точно так же, если другое подобное издательство переклассифицирует одно из моих эссе, но не другое из того же сборника, что с того? Сегодня я считаю, что моё последнее заявление в примечании автора граничит с легкомыслием. Возможно, я вне себя от радости, увидев, что моя книга опубликована после…
За десять лет почти пенсии я, похоже, мало заботился о классификации своих произведений. Сегодня я считаю, что упустил из виду важное различие, когда писал авторское примечание. Пограничные произведения, если можно так выразиться, изначально были написаны как лекции или эссе, а затем некоторые редакторы сочли их художественной литературой. Не могу вспомнить ни одного своего произведения, которое бы претерпело обратный процесс: которое я написал как художественную литературу, но позже смог бы считать её таковой.
Пока я писал предыдущий абзац, я придумал и провёл простой эксперимент. Я предположил, что мне предложили написать короткий рассказ, действие которого происходит в каком-то пригороде Мельбурна.
Затем я наблюдал за своими мыслями и чувствами, готовясь к написанию произведения. После этого я также наблюдал за тем, как готовлюсь написать эссе, вдохновлённое, так сказать, каким-то пригородом. Я заметил два существенных отличия. Готовясь к написанию произведения, я чувствовал то же, что и обычно в такие моменты: я чувствовал себя обязанным написать что-то достойное внимания персонажа, которого я знаю только как своего Идеального Читателя. Пока я готовился к эссе, предполагаемая аудитория читателей была мне по душе: избранная группа тех, кого я называю читателями доброй воли. Однако та, кого я называю своим Идеальным Читателем, была далека от моих мыслей.
Этот эксперимент, как я его назвал, также напомнил мне о персонаже, которого Пруст назвал « глубоким моему ... выражению, которое не всегда присутствует в других видах письма.
Я окольным путём пришёл к истинной теме этого эссе. Я часто говорю, что мало читал отрывков из художественной литературы, более трогательных, чем рассказ в конце « В поисках утраченного времени» о том, как рассказчик стоит на неровной мостовой. И всё же, подозреваю, что ценю прозу Пруста по сугубо личным причинам и игнорирую большую часть того, чем восхищаются другие.