В день еженедельных лекций и практических занятий по английскому языку мы распускали занятия ровно в три тридцать и спешили, в основном на поезде, трамвае или автобусе, в сторону далёкого университета. Некоторые перекусывали по дороге, остальные сидели на голодный желудок во время вечерних занятий. Мало кто добирался домой раньше восьми, и всем, конечно же, приходилось, как обычно, вставать на следующее утро, чтобы вести занятия. Мы терпели эти умеренные трудности, как я уже говорил, ради нашей преподавательской карьеры, и у многих из нас не было других мотивов. Мы конспектировали лекции и внимательно слушали практические занятия.
Только для того, чтобы мы могли научиться тому, что от нас требовалось писать в эссе и экзаменационных работах. Всё, чего мы хотели, — это получить диплом и вернуться в настоящую жизнь, как мы бы это называли.
Однако некоторые из нас – кто знает, насколько немногие? – хотели гораздо большего. В детстве мы усвоили, что происходящее с нами во время чтения определённых книг имеет над нами большую власть, чем большинство событий, происходящих вокруг нас в мире, где мы сидим и читаем. Мы усвоили, что некоторые персонажи, являвшиеся нам во время чтения, казались нам ближе, чем большинство людей в мире, где мы сидим и читаем. Мы усвоили, что склонны влюбляться в этих персонажей, по крайней мере, так же легко, как влюблялись в других людей. Мы узнали это и многое другое, читая, и надеялись, что изучение английского языка в университете поможет нам понять это.
Пока я писал предыдущий абзац, я вспомнил заявление одного профессора английского языка, сделанное в то время, когда ввоз в Австралию из США какого-то художественного произведения был запрещён на том основании, что некоторые его части были непристойными. Профессор не был из Мельбурнского университета и уж точно не был сторонником Ливиса. Сначала он упомянул небольшую коллекцию книг в библиотеке своего университета: коллекцию, посвящённую сексопатологии. Доступ к этой коллекции имели только студенты-психиатры, предположительно на том основании, что они занимались изучением человеческой личности в её самых отдалённых проявлениях. Что ж, утверждал профессор английского языка, студенты его дисциплины , по-своему, занимались тем же самым. Почему его студентам не разрешали читать запрещённую книгу, которая была включена в их курс?
Я наконец-то с трудом справился со специальностью «Английский язык» в рамках бакалавриата, ненавидя каждый аспект этого курса. Во время летних каникул, будучи студентом-заочником, я пытался продолжать последний черновик « Тамариск Роу» . Я никогда не чувствовал, что то, что я писал в своих эссе и экзаменационных работах, хоть как-то связано с моей художественной литературой.
В некоторых отрывках последней из четырёх частей романа «Времена года на Земле» Адриан пытается максимально упорядочить свою повседневную жизнь, чтобы продемонстрировать влияние на него его последнего литературного героя. Например, Адриан одевается так, как, по его мнению, одевался А. Э. Хаусман. Адриан даже пытается шагать так, как шагал бы его поэт-герой. Некоторые читатели заметили…
Это доказательство того, что Адриан готовится стать писателем. Другие читатели могут счесть это свидетельством неуравновешенности Адриана. В рамках этой статьи я хочу заявить, что Адриан знает об английской литературе больше, чем любой из моих преподавателей в университете. И я бы с гораздо большей охотой поучился у Адриана Мориса Шерда, как работать с определёнными литературными текстами, чем у Фрэнка Рэймонда Ливиса.
OceanofPDF.com
РАВНИНЫ
Лет двадцать назад меня познакомили с молодой англичанкой, которую только что назначили кем-то вроде агента австралийского издательства « Равнины» (не первоначального издательства, которое обанкротилось, как это часто случается с издательствами книг, не подлежащих классификации). По словам молодой женщины, ей много рассказывали о моей самой известной книге, и она с нетерпением ждала её, но приберегала этот опыт до возвращения домой – она хотела прочитать «Равнины» , пролетая над огромным красным центром Австралии. Я промолчал – просто надеялся, что она не будет слишком разочарована.
Мои первые две книги были опубликованы всего в два года с разницей, но ничего больше не появлялось в течение шести лет, пока «Равнины » не были опубликованы издательством Norstrilia Press в 1982 году. В моей карьере были и хорошие, и плохие времена, но эти шесть лет были самыми тяжелыми. Не говоря уже о некоторых проблемах в личной жизни, я потратил год и больше, пытаясь переписать ещё неопубликованные более поздние части « Времена года на Земле» в самостоятельную работу: своего рода продолжение «Жизни на облаках» . Когда это оказалось невозможным, я с большим трудом написал художественное произведение размером с книгу под названием «Единственный Адам» , которое затем было отклонено для публикации двумя издательствами.