- Мне и в самом деле нравится простота новой почасовой телефонной рекламы "Пышной Буханки", - глубокомысленно заметил последний. - "Хлеб, который легче воздуха" Это прекрасно.
Крамбайн кивнул, соглашаясь.
- Я слышал, им пришлось увеличить массу свинцовой фольги для оберток, чтобы буханки не улетали с полок. Так-то.
Он кашлянул, прочистив горло.
- Очень плохо, что мы не можем позволить себе слушать рекламу по телефону больше, чем сейчас. Но даже когда у нас на повестке дня нет кризиса, я считаю, что мне необходимо предусматривать в своем бюджете время на прослушивание рекламы. Одна минута в час - вполне разумный компромисс между необходимостью выполнения обязанностей и собственными желаниями.
Внезапно ближайшая к ним стена пропела:
Мистер Длс. Августус Крамбайн,
Знаем мы - вы идеальны.
И с небесной вышины
Телеграммы вам пришли.
Затем в центре стены образовалось небольшое, в форме сердца отверстие, из которого по воздушной дуге на середину стола посыпались бледно-желтые конверты. Крамбайн занялся просмотром, пристально вглядываясь в маленькие прозрачные оконца в них.
- Гм... "Электронное мыло"... "Лучшие дома и посадочные платформы"... "Психонаглазники"... "Ваша девушка по соседству"... "Мак-Воппи"... "Мак-Вупси"...
Он начал было вскрывать один из конвертов, но затем, быстро оглянувшись по сторонам, улыбнулся Потшелтеру, как бы извиняясь, и сбросил их все в бункер для удаления отходов. Тот, приняв в себя эту кучу, тихо проурчал.
- Все-таки сегодня у нас кризис, - оправдывающимся тоном произнес он.
Потшелтер рассеянно кивнул.
- Я припоминаю прежних роботов по доставке, которые говорили стихами, - заметил он. - Как же я по ним соскучился, насколько они изысканней ульев с их безликими радио-, телеи стереорекламой. Если уж на то пошло, я думаю, что на Земле все еще есть несколько отсталых регионов, где огромный рекламный потенциал телефонов и телеграмм так до конца и не реализован и ими еще частично пользуются для личного общения. Так вот, я ни разу за всю свою жизнь не посылал и не получал никаких посланий, разве только по рации. - Он похлопал по нагрудному карману.
Крамбайн молча согласился. Он был немного удивлен и даже начал подумывать о пересмотре своего мнения о Потшелтере и о том, какое общественное положение тому приличествует. Общественные контакты он осуществлял исключительно телепатическим способом. Он и еще три других сотрудника СБР имели в своем распоряжении личного телепата - очаровательную девушку с белой, как у альбиносов, кожей, которую звали Агнес.
- Да, очень хорошая и красивая рация, - слегка приврав, заверил он Потшелтера. - Как будто специально для вас. Мне нравятся такие, с торчащей наверху антенной.
Крамбайн забарабанил пальцами по столу и проглотил еще одну синюю таблетку.
- Где же эти машины, будь они прокляты! Два шпиона уже должны быть доставлены сюда. Вы обратили внимание на то, что второй - я имею в виду предполагаемого получателя письма, кажется, женского пола? Еще одно хорошее земное имя - Джейн Дау*. Улей в Верхнем Манхэттене.
Он стал похлопывать конвертом по столу.
- Да куда же они подевались, будь они прокляты!
- Я прошу прощения, - нерешительно начал Потшелтер, - но мне интересно, почему вы не прочтете содержимое конверта?
Крамбайн обратил на него невидящий взгляд.
- Черт подери! Я подумал, что оно составлено, по крайней мере, каким-то секретным шифром. При других обстоятельствах я бы попросил вас передать его Розовой Корзине-Для-Бумаг, чтобы она испытала на нем свое умение, но... - Его глаза расширились, и он упавшим голосом произнес: - Не хотите ли вы сказать, что и оно...
Потшелтер подтвердил его чудовищную догадку:
- Тоже написано от руки.
Крамбайн содрогнулся.
- Я все время пытаюсь забыть об этом аспекте дела.
Трясущимися пальцами он извлек из конверта бумажный лист, неловко развернул его и стал читать:
"Дорогая Джейн!
Тебя, должно быть, удивит, что я знаю твое имя, ведь наши ульи так далеки друг от друга. Ты помнишь позавчерашний день, когда твоя экскурсия на мобиле с гидом по Большому Центральному Космопорту задержалась из-за того, что у гида перегорели пробки? Я тот молодой человек с волосами, чей мобиль находился за твоим. Ты была немного напугана, и руководительница тебя успокаивала. Машина произнесла твое имя.
* Производное от Джона Доу: воображаемый истец в судебном процессе.
С того самого момента я не в состоянии забыть тебя. Когда я засыпаю, мне снится твое лицо, печально глядящее снизу вверх в добрые фотоэлементы руководительницы. Я не знал, как с тобой связаться, но мой дед рассказал мне, что его дед рассказывал ему, что раньше молодые люди писали, как он их называл, любовные письма молодым девушкам. Вот и я пишу тебе любовное письмо.
Я работаю в первоклассной рекламной фирме и тайком положу это любовное письмо в исходящий пакет с десятью тысячами отправлений. И буду надеяться.
Не пугайся меня, Джейн. Я не пещерный человек, если не считать волос на моей голове. Я не психически больной.
Я взволнован внутренне, но взволнован так, как это никогда не описывала мне ни одна машина. Я желаю тебе только счастья.
Искренне твой Ричард Рауэ*.
Крамбайн снова плюхнулся в кресло, которое тут же самортизировало под ним, и посмотрел на Потшелтера долгим многозначительным взглядом.
- Ну, если это шифр, то, несомненно, хитроумный шифр этих изощренных поганцев. Можно подумать, что он разговаривает со своей Девушкой По Соседству.
Потшелтер живо закивал:
- Я понимаю это только так, что они планируют взорвать Большой Центральный Космопорт и всех его гидов.
- Дьявол! Кажется, я догадался! - опять вскочил Крамбайн. - Это пробное рекламное объявление Парня По Соседству - или что-то в этом духе, отпечатанное таким образом, чтобы выглядеть, как будто оно прописано от руки, что должно было привлечь внимание. И пробную копию случайно отправили по почте. А это значит, что никакого Ричарда Рауэ в действительности нет.
В это мгновение стена снова разъехалась, образовав проем, и две синих сыскных машины втолкнули в кабинет сопротивлявшегося парня. Это был стройный, довольно красивый молодой человек с густой шевелюрой, которая каким-то образом выдержала и эволюцию, и радиоактивные осадки. Его бумажную фуфайку на груди и на спине пересекала аккуратно отштампованная надпись: РИЧАРД РАУЭ.
Увидев двух мужчин, он перестал упираться и, выпрямившись, произнес:
- Я прошу прощения, господа, но эти полицейские машины наверняка допустили ошибку. Я не совершал никакого преступления.
Затем его взгляд упал на лежавший на столе Крамбайна конверт с написанным от руки адресом, и он побледнел.