Мужчина не смог позволить себе сесть на кровать, где совсем недавно лежал вместе с Киару. Именно поэтому он сел рядом, ладонью опираясь на мягкий ворс ковра. Пальцами другой руки он перебирал бахрому покрывала.
— Если честно, я не думал, что у тебя так мало вещей… в доме так много всего, а забрать… Всё уместилось в одну коробку… Я ведь, когда взял коробку… даже не думал о том, что всё уместится… как видишь, уместилось… Мне кажется, я всё собрал. Даже прихватил пару лишних вещей… на тот случай, если вдруг… если вдруг… Ладно. Я сам не знаю, зачем я взял твои тапочки… или зачем положил в коробку помаду… Потом разберусь… Просто знаешь, Киару… я нуждаюсь в тебе… Это ведь совсем не так, когда ты покинула Англию на двадцать восемь лет… мы изредка общались, пару раз виделись… Я мог не общаться с тобой годами, но всегда знал, что ты жива. Всегда. Ты была жива. Я мог связаться с тобой и услышать твой голос… Мне достаточно было знания того, что ты жива… — Ричард вздохнул. — Но теперь у меня нет такой роскоши. Я знаю, что ты мертва… я видел тебя мёртвой и я убедился, что в тебе больше нет жизни… Я… я…
Ричард судорожно вздохнул. Он стукнул кулаком по полу, а затем уселся иначе: прижался спиной к кровати, вытянув ноги.
— Надо положить твою расчёску и забрать ленты для волос… — пробормотал мужчина. — Успею… разрешу себе ещё немного поговорить с тобой, а затем… затем в последний раз пройдусь по комнатам, немного посижу в гостиной и навсегда покину тринадцатый дом… Знаешь, моя милая… я понимаю, что разочарую тебя, что ты будешь обижена и в гневе, но я не смогу ни жить здесь, ни знать, что живёт в доме кто-то другой… Ты прости меня, пожалуйста… Будь ты жива, всё было бы иначе… Но… я не смогу… не смогу быть где-то ещё… если этот дом будет.
Вампир покачал головой. Ему тяжело было признаться самому себе в том, что тринадцатый дом — это тот самый шанс, который позволит ему не выполнять свои обязанности, не отвечать за жизни ушедших из клана и… практически заживо похоронить себя в доме. Теперь, когда Киару не было в живых, его больше ничего не держало в этой жизни. Так считал мужчина и сложно было убедить его в обратном, особенно учитывая то, что он больше не доверяет своему бывшему лучшему другу.
— Киару, ты ведь ещё здесь?
И практически сразу Ричард покачал головой. С одной стороны, он знал, что после смерти ничего нет и у вампиров нет души, чтобы остаться в этом мире отголоском жизни, мгновением, призраком. Но, с другой стороны, Ричарду хотелось верить в то, что он не сходит с ума, разговаривая сам с собой, а обращается непосредственно к Киару.
— Надеюсь… ты меня простишь… Ты… Я принял решение. Сегодня… Знаешь, у меня была абсурдная идея… Хотел позвонить колдуну. Представляешь? Я сам готов был набрать этому бессмертному, чтобы попросить его о помощи… — мужчина нервно рассмеялся. — Могу предположить, что колдун бы покрутил пальцем у виска и заявил бы о том, что с таким пустячковым дельцем, я смогу справиться самостоятельно. И знаешь. Он ведь прав. Мне не нужна помощь колдуна, чтобы избавиться от тринадцатого дома… Огонь прекрасно сделает всю работу за меня, а уж с тем, чтобы что-нибудь поджечь, я прекрасно знаю… главное, чтобы Браун не бросился тушить пожар…
Дотянувшись до коробки, вампир подвинул её к себе ближе, а затем вытащил флакончик с духами.
— Знаешь… никогда не любил эти духи… Мне всегда казалось, что твой аромат… должен быть связан с лесом и цветами… дарил тебе подобные, но ты… ты любила иные… — покачал головой мужчина. — И подарки мои игнорировала… а я не решался спросить тебя, почему тебе так нравятся восточные пряности…
Ричард несколько раз нажал на пульверизатор, распыляя в вокруг себя духи, но почти сразу же поморщился. Знакомый аромат не подарил ему ощущения того, что Киару рядом.
Глава 26
Флакончик с духами был возвращён в коробку. Несмотря на то, что теперь аромат казался чуждым, отвратительно пряным и даже горьковатым: словно вся сладость и тепло растворились без остатка в объятиях смерти. Мужчина поморщился. Несколько раз махнул рукой, словно мог отогнать от себя настойчивый запах, щекотавший ноздри, напоминающий о невосполнимой потери.
— Мерзкие духи! — вынес вердикт Ричард. Он не мог поверить, что когда Киару была жива, этот аромат напоминал ему восточные страны и, в особенности, пленительную Индию. — Может быть ты войдёшь в спальню и выскажешь мне всё, что думаешь? Заявишь, что я тебе отвратителен, что тебя бесит то, что назвал твои любимые духи мерзостью и что я абсолютно не прав? Киару! Ты слышишь?! — в отчаянии крикнул вампир, не способный иначе выразить своё горе. — Твои духи самые отвратительные во всём мире!