- Разгласили информацию? Линнард, я в шоке! - Мотма демонстративно округлила глаза, хотя любопытство было отнюдь не наигранным. - Сложно представить себе Вейдера, нарушающего закон.
- Думаю, он вас еще удивит, - хмыкнул врач. - Советую на досуге спросить у Милорда, не предавал ли он Империю.
- Уже спросила, - частью рассудка Мон не могла не поразиться, в какую странную плоскость катится разговор. - Он ответил, что нет.
- Что, именно так и спросили?
- Ну, - Мотма задумалась, вспоминая разговор, - не совсем. Вопрос звучал: «Вы не предадите Императора?».
- Вот! Ошибка во времени, кроме того, Владыка лично, и Империя, как режим - понятия различные. Учитесь правильно задавать вопросы, сенатор. В моей профессии это важно, как не в одной другой.
- Хорошо, начну тренироваться. Что за сведения вы разгласили, - Мон усмехнулась: - Или, это секрет?
- Секрет, известный всей Галактике! Это были медицинские карты персонала «Звезды Смерти».
- Что??? Линнард, во имя Силы - зачем вам это понадобилось? Помимо медицинской тайны и прочих вещей - это ведь информация по секретному объекту!
- Поправочка - БЫВШЕМУ секретному объекту. А медицинская тайна не распространяется на покойников.
- Доктор, я не понимаю, о каких покойниках вы говорите?
- О тех полутора миллионах глупцов, что служили на станции, - Линнард кивнул в сторону терминала. Забыв ледяное достоинство, Мон подбежала к консоли и вошла в Галактик Веб. Доступ не был блокирован, и через минуту смертельно бледная сенатор сползла на пол в глубоком обмороке. Зейн Линнард лишь сокрушенно покачал головой и начал настраивать диагностическую аппаратуру. Похоже, мед обследование, служившее вывеской для беседы, все же состоится.
Люк Скайуокер был несколько часов на звездном разрушителе и уже дошел до состояния полной прострации. Предел, после которого перестаешь удивляться и щипать себя за рукав, был пройден после приземления шаттла в главном ангаре «Девастатора». Необычное воодушевление, ощущение того, что жизнь круто повернула, сменилось тревогой. Он был готов ко всему. Но не к почетному построению, которое встречало их, не к тому, что офицеры будут замирать и отдавать честь Вейдеру. Первоначальное мнение о статусе попечителя приходилось пересматривать. Друг Энекина, видимо, был главным и тут. Примерив новую форму (военная, но без знаков различия) Люк в очередной раз пожалел об Академии. Ему здесь нравилось. Нравился образцовый порядок вокруг, подтянутые и немногословные офицеры, так отличающиеся от татуинских обывателей. Даже он сам в новой одежде нравился себе намного больше. Уже не фермер из Анкорхэда, а вполне приличный юноша, почти столичный: пока молчит. И Люк это прекрасно сознавал.
М-да: как ни крути, а единственный объект, который Скайуокеру НЕ нравился, звался Дартом Вейдером. Краткое, но эмоциональное общение с опекуном разрушило былую неприязнь: и все. «Друг Энекина желает добра, но отказывается подпускать его близко», - вот, вкратце, финал этого общения. Вейдер казался Люку человеком вроде и не плохим, но здорово себе на уме, а это почти исключает доверие.
«Верь ему. Или - не верь. Но, пожалуйста, определись в приоритетах», - посоветовал сам себе Люк, остановившись у двери мед. отсека. Информация - вот, что тебе нужно. А единственный способ ее получения - общение. Есть еще компьютеры, но Люк весьма здраво представлял уровень своей подготовки. Любопытство хорошо на гражданке: а на военном корабле вполне сойдет за диверсию. Его ведь наверняка вычислят. Возможно, юноша и вырос в пустыне, но отлично понимал: в любом коллективе круг негласных «нельзя» куда шире очерченного Вейдером минимума. Ему понравился новый мир, и сейчас Скайуокер планировал жить строго по правилам. Пока. А выяснять границы дозволенного опытным путем как-то не хотелось. Люк мысленно пожал плечами: как источник информации врач ничем не хуже любого другого имперца.
Люк зашел в кабинет как раз в тот момент, когда Линнард ухитрился привести сенатора в чувство. Картина была еще та: еще один мужчина без униформы (Скайуокер считал, что Вейдер тут уникален) обнимает за плечи красивую женщину, чье лицо куда белее платья. По помещению распространялся резкий химический запах. Сдерживая тошноту. Люк подумал, как можно приводить людей в сознание такой гадостью? Хотя, наверное, только гадостью и можно. От подобного аромата лично он сбежал бы на край света. Мужчина стремительно повернулся, когда полностью раскрывшиеся створки двери издали мелодичную трель, - и юноша запоздало подумал о субординации. Человек, не затрудняющий себя униформой на имперском судне, должен был быть либо полным нулем, либо крупным начальством. Памятуя о Дарте Вейдере, Скайуокер быстро склонился к последнему.