— Не пугайся, — произнес он. — Просто повтори мне ее слова.
— Йодилла боится говорить, — начала Кестрель. — Однако чтобы вы могли знать, что у нее на сердце, принцесса подаст вам…
И снова Кесс помедлила. Затем, опустив вниз глаза, продолжила:
— Она подаст вам тайный знак.
Глаза Зохона расширились.
— Знак любви!.. Что за знак?
Кестрель медленно сжала ладони и переплела пальцы.
— Знак вечной любви.
Зохон смотрел на переплетенные пальцы Кесс как загипнотизированный. Затем глубоко вздохнул.
— Знак вечной любви, — пробормотал он. — Когда она покажет мне этот знак?
— Когда сможет. Вы должны быть терпеливы. Принцесса очень напугана.
— Понимаю. Скажи Йодилле… Скажи Сирей — никто не сможет причинить ей вред. Скажи, что отныне она находится под защитой Молота Гэнга.
Говоря так, Зохон поднял серебряный молот. На лезвии темнела кровь цыпленка.
Глава 12
Награда и наказание
Мариус Симеон Ортиз карабкался по широким ступеням верхнего уровня Высшего Удела, заставляя себя держаться с достоинством, несмотря на то, что сердце выскакивало из груди. Сверху он слышал звуки оркестра, ведомого скрипачом-виртуозом. Добрый знак: Доминатор берется за инструмент, лишь пребывая в хорошем настроении. Очевидно, решил Ортиз, время пришло. Правитель не может больше откладывать. Говорили, что свадебная церемония состоится через несколько дней и Доминатор должен объявить имя своего сына и наследника.
На залитом светом пространстве под драгоценными куполами, где никаким вещам, предметам мебели, занавескам или лампам не дозволялось нарушать сверкающую пустоту, громадная фигура уверенно вышагивала взад-вперед, дирижируя оркестром и хором, — скрипка прижата к щеке, смычок парит над струнами. Музыканты, обратив глаза к Доминатору, по памяти аккомпанировали. Хор в молчании ждал, глаза хористов также не отрывались от правителя, а головы поворачивались вслед за его перемещениями. Сбоку виднелись две неподвижные фигуры: одна с большой книгой, другая — с ведром и шваброй в руках. Человека с книгой звали Мирон Графф, хранитель покоев Доминатора, другой — Спалиан — был личным слугой владыки.
За нежным аккордом струнных вступили звучные духовые, а Доминатор, подняв смычок, обернулся, чтобы поприветствовать гостя. Размашисто шагая — глаза полузакрыты, подбородок вздернут, смычок завис в воздухе, — правитель управлял вздымающимися волнами трубных раскатов и нарастающим грохотом барабанов. Затем он вновь обратился к скрипке и восходящим пассажем, от которого захватывало дух, подвел оркестр к мощному финальному аккорду.
Ортиз замер в восхищении. Голова правителя была обнажена, грива седых волос разметалась по плечам, в огромных серых глазах сияла страстная увлеченность музыкой. Как часто Ортизу доводилось глядеть в это благородное лицо! В густых бровях Ортиз видел мудрость, в выступающем носе — силу воли, а в широких румяных щеках — доброту. Сколько лет было Доминатору? Никто точно не знал. Возможно, шестьдесят, возможно, больше. Он был все так же полон жизненной силы, все так же неутомим в своих аппетитах и пристрастиях. Говорили, что правителю достаточно взглянуть на человека — и любые секреты его сердца лягут перед Доминатором как на ладони. Но Ортиз ничего не скрывал от правителя, который когда-то приютил крошечного ребенка, потерявшего родного отца. Доминатор был единственным родителем, которого Ортиз знал. И все, что полководец делал, совершалось ради того, чтобы заслужить одобрение и любовь владыки.
Последние отзвуки финального аккорда затихли, и музыканты опустили инструменты. Доминатор уронил скрипку с плеча и поманил Ортиза к себе. Военачальник выступил вперед и простерся ниц на полу.
— Встань, мальчик, встань!
Ортиз поднялся.
— Ты хорошо поработал.
— Рад служить вам, Доминатор.
Правитель кивнул.
— Пройдемся.
Он повернулся и зашагал по залу. Звуки звонким эхом отражались от пола. Именно таким неизменно представал перед посетителями Доминатор — меряющим широкими шагами верхние уровни дворца, со скрипкой в руке, глаза обращены к далеким горным вершинам, озеру или безграничному небу. Он ненавидел толпы и молчание, стены и тишину — Доминатор всегда пребывал в движении, и его всегда окружал простор. Казалось, комнаты обычных размеров не могли вместить огромную фигуру правителя.
— Ты хорошо присматриваешь за новыми рабами?
— Да, Доминатор.
— Награда и наказание.
— Да, Доминатор.
— Когда-то племя мантхов знавало лучшие времена. Глубоко одаренный народ. А вот теперь… Тебе следует изучать историю. Это сбивает спесь с любого.
— Да, Доминатор.
— Чередуй жестокость с добротой. Сейчас они ненавидят нас. Пройдет время — и они нас полюбят.
— Все любят вас, Доминатор.
— Конечно любят. Естественный человеческий инстинкт — любовь к власти. В этом нет большой доблести.
Правитель выглянул в широкое окно на лежащий внизу город. Две голубки опустились на карниз. Обе серо-серебристые, у одной из птиц — белая грудка. Доминатор с интересом изучал их.
— Видишь двух птиц? Та, что с белой грудкой, взлетит первой. От этого зависит мой ужин!
Правитель придвинулся к окну и взмахнул смычком. Голуби поднялись в воздух, белогрудая взлетела первой. Доминатор рассмеялся громовым смехом.
— Вот видишь! Значит, вечером я смогу поесть.
Ортиз ничего не ответил. Многого из того, что делал или говорил Доминатор, военачальник не понимал. Однако безопаснее было воздерживаться от замечаний.