По мере приближения к вершине Комета отчетливо увидела большой зал, венчающий всю переплетенную сеть коридоров и тоннелей. В него можно было попасть по нескольким дорогам, и девушка сделала большой крюк, чтобы пройти по самой безопасной. Она полагала, что в таком большом помещении шишкари могут хранить что-то для них важное, подобно тому, как слизняки в Святилище поместили плотоядный бассейн.
Предположения Кометы оказались верны. Еще издали десантники услышали какое-то неясное полушуршание-полушипение, которое доносилось из верхнего зала.
— Тихо, — одними губами прошептала девушка, обернувшись к десантникам.
Но те и без ее предупреждения ступали с крайней осторожностью. Возможно, это было лишним, и шишкари знали об их приближении, раз время от времени пытались устраивать засады. Но для третьего участника этой смертельной игры — команды эсэсовцев — передвижение десантников должно было оставаться тайной.
— Внимание… — перед входом в зал Комета перехватила автомат в левую руку, а в правую взяла гранату со взрывателем, установленным на три секунды.
Она выглянула из-за угла и сразу отшатнулась назад.
— Что там? — нетерпеливо спросил Мавух.
— Гнездо. Кажется, пустое.
— Пустое?
— Я разглядела густое переплетение паутины шишкарей, но самих шишкарей не увидела. Зал продувается ветром, и паутина шелестит. Вот откуда этот звук.
— Может быть, шишкари здесь спят, а сейчас разбежались по всему гнезду?
Комета пожала плечами:
— Все возможно. Пойдем, посмотрим.
Десантники вошли в зал и осмотрелись. Действительно, густая паутина была натянута между стенами, полом и потолком. Особенно много ее было в центре зала, а к дальним углам были протянуты только толстые многократно скрученные нити, похожие на канаты.
— Выглядит, как кокон, — сказала Зепаш. До того, как стать рекрутом, она жила на Углаве Незашере, мечтала поступить в Институт ксенобиологии и зарабатывала на жизнь и на будущую учебу, сражаясь на ринге в клубе боевых единоборств. В десант она записалась потому, что мечтала побыстрее собрать нужную сумму и вдобавок к этому познакомиться с инопланетными формами жизни. На Гавабардане ее желания осуществились. По крайней мере те, что касались выбранной специальности.
— Если это кокон, то из него уже кто-то вылупился. Или еще не забрался. — Сказала Комета.
— Может быть, все шишкари — дети этого кокона? — предположил Мавух.
Комета хотела ответить, но не успела. Краем глаза она заметила движение возле одного из выходящих в зал коридоров и, не раздумывая, метнула туда гранату.
— Ложись!
Десантники попадали на неровный каменный пол и вжались в щели. Взрыв разметал паутину и она разлетелась по залу белыми хлопьями. Строительный материал шишкарей оказался сухим и, по-видимому, старым. Все-таки это был брошенный кокон, уже давший жизнь новому выводку обитателей гнезда. Потому-то шишкари его и не защищали.
А те, кого заметила Комета, оказались эсэсовцами. После взрыва гранаты раздались выстрелы, и над головами десантников засвистели пули. Солдаты открыли ответный огонь, но поразить врагов, засевших в коридоре, было практически невозможно.
— Зепаш, Нахежак и Купрайт, сдерживайте их здесь! — приказала Комета. — Мы с Немым зайдем к ним с тыла. Оттуда они нас не ждут.
Девушка и ее вечный сопровождающий ползком выбрались из зала. Комета быстро нашла нужный обходной путь, который должен был привести их в тот же коридор, в котором засели эсэсовцы. Она уверенно зашагала вперед, поводя из стороны в сторону стволом автомата и держа наготове новую гранату.
— Подожди!
Комета остановилась на половине шага. Раз Немой заговорил, эсэсовцы могли немного подождать.
— Как ты находишь дорогу?
— Я ее вижу, — Комета не знала, как объяснить свои сверхъестественные способности. — Я словно смотрю сквозь камни, и вижу весь лабиринт. Это возникло всего несколько минут, когда мы обходили шахту.
— Интересно. А раньше с тобой такое бывало?
— В прежних жизнях — да. Но не совсем так. То я наблюдала события, происходившие вдали от меня, то могла видеть в темноте… — Комета решила, что сейчас не совсем подходящий момент для долгих разговоров, поэтому сама задала вопрос: — Нас сейчас не прослушивают?