Выбрать главу

Только Мамонов успел сесть за стол рядом с командиром, как явился начальник разведки. Он, как и положено разведчику, подробно рассказал о противнике.

Основная сила — фашистские войска. С ними несколько небольших групп в гражданской одежде. Очевидно, бандеровцы. Враг танками с автоматчиками окаймил свою пехоту. На стоянку наших самолетов направлены пушки. Разведчики насчитали около сорока танков и более пятидесяти орудий. В заключение начальник разведки сделал вывод:

— Против такой силы мы сейчас силой не можем действовать…

— Как так не можем! — горячо возразил ему Лебедев.

Оказавшись впервые в такой необычной обстановке, оставшиеся на аэродроме офицеры полка коллективно обсуждали, как лучше организовать оборону, Никто не проявил ни спешки, ни суеты. Война научила самообладанию. Быстро пришли к единому мнению — ждать! Если фашисты сейчас и двинут, то их встретят из окопов и щелей, а потом сожгут самолеты и, укрывшись высокой травой, уйдут на Львов. А пока противник не тревожит, надо поднять на козелки хвосты «яков» и их пушки направить в сторону врага.

Решение принято. Полк замер в напряженном ожидании, готовый к отражению вражеских атак. Но за час до рассвета колонны недобитых фашистов как пришли под покровом ночи, так и ушли в темноте на юг. Только когда взошло солнце, в бинокль можно было разглядеть последнюю колонну врага, втягивающуюся в лес, покрывший горы Волыно-Подольской возвышенности. Эта колонна походила на хвост гигантского чудовища. Теперь, словно боясь света, оно уползало в свое логово.

День принес успокоение, надежды и ясность мысли.

* * *

От посланного с донесением во Львов офицера на машине — ни слуху ни духу. Еще до рассвета капитан Мамонов улетел на По-2 в воздушную армию с докладом о ночных приключениях на аэродроме и с просьбой прислать горючего, чтобы можно было перелететь во Львов или же ближе к Висле, где теперь базируется вся дивизия. Для большей уверенности в связи из 32-го полка направили во Львов с таким же донесением еще двух человек.

День в ожидании тянется мучительно медленно. Жители села, как и раньше, занимаются своими делами. Попытки узнать от них какие-либо сведения о ночных действиях бандеровцев и гитлеровцев ни к чему не привели.

Под вечер над аэродромом сели два транспортных самолета Ли-2. Они прибыли за оставшимися летчиками. Завтра они должны улететь за новыми истребителями. На Ли-2 был единственный пассажир — майор из штаба фронта. Он как только оказался на земле, сразу же подошел к майору Воронину и, представившись, сказал негромко:

— Мне с вами надо немедленно поговорить.

Воронин предложил пройтись по аэродрому.

— Хорошо, — согласился он,

— Вы говорили с капитаном Мамоновым и наверное в курсе всего случившегося?

— Да. И вы действовали правильно.

Майор вкратце рассказал сложившуюся обстановку в этом районе и заверил, что полк в полной безопасности. Но об этом пока никому не надо говорить. Все должно быть в прежнем напряжении. Так надо…

Перед тем, как идти на КП, Воронин поинтересовался?

— Какая же была цель фашистского парада?

— Генеральная репетиция для выполнения своего замысла. И попутно придать уверенность бандеровским главарям, что их поддерживает немецкая армия.

— Для замысла? Какого же, интересно?

— Позже вы все узнаете. А пока — будьте спокойны. Немцы вас не тронут. У них другие задачи, которые им никогда не выполнить…

С тем майор попрощался и убыл в штаб фронта.

Для полка наступила вторая тревожная ночь, такая же темная и гнетущая своей неизвестностью, как и прошедшая. Теперь все было сделано, чтобы действительно во всеоружии встретить противника. Вокруг аэродрома выставлены дозорные, которые сразу же известят о появлении врага. Личное оружие и пушки более тридцати самолетов приведены в готовность.

Всюду тишина. Ни одного выстрела, ни один огненный шарик сигнальной ракеты не разорвал застывшую тьму. Даже на Львовском шоссе — ни одного лучика света проходящей машины. И эта застывшая в тревоге ночь, которой, казалось, не будет конца, у многих породила предположение — уж не перерезана ли дорога на Львов? В этом случае противник может к аэродрому подобраться вплотную и тогда грош цена всем усилиям. Для успокоения людей пришлось послать солдата к ближнему дозору узнать, как обстоят дела.

Посыльный быстро явился и доложил: все спокойно. Ничего опасного не слышно и не видно. Напряжение у всех спало, Воронин даже задремал.

Разбудил его грохот артиллерийской канонады и залпы «катюш», внезапно разорвавшие ночную тишину. Все выбежали из укрытий. Огненные всплески разрывов прыгали по лесистым отрогам Волыно-Подольской возвышенности, и туда же неслись хвостатые кометы реактивных снарядов.

Жители Куровиц проснулись и вышли на улицу. Кто-то пустил слух, что фашисты выбросили парашютный десант. Население испугалось, и многие семьи с детишками прибежали на аэродром, ища защиты.

А бой действительно разгорался большой. Как впоследствии выяснилось, в горах укрывались остатки разгромленных двух фашистских пехотных дивизий и одной танковой, насчитывающие более двух тысяч солдат и офицеров. Их командование, используя наш аэродром, собиралось спастись. Для этого оно договаривалось по радио со штабом группы армии «Северная Украина» о присылке за ними специальных самолетов. Потому-то фашисты раньше времени себя не выявляли и не беспокоили 32-й авиационный полк.

В этом и состоял их замысел, о котором намекнул Воронину майор, прибывший из штаба фронта. Цели же офицеров и сержантов 32-го полка были иными — драться до последней капли крови.