Автобус остановился, водитель прокричал: «Конечная!» и двигатель машины замолчал. Девушка и преклонных лет мужчина вышли и направились вглубь леса по тропинке. Они шли молча, Петр Сергеевич кутался в свои одежды, чтобы спастись от злого ветра и пытался закурить, но сигареты отсырели в кармане. Оленька шла чуть позади, пока не замедлилась окончательно и не остановилась.
— Куда вы меня ведете? — строго спросила девушка, кажется начав понимать всю странность происходящего. Она одна, с неизвестным мужчиной посреди леса.
— На кладбище-с.
— Зачем? Если вы что-то задумали, я буду кричать. — Оля начала отступать, готовая сорваться и побежать.
— Знаете Оленька, вся проблема в том, что вы умерли и вы, по стечению мне до сих пор неизвестных причин, решили прогуляться в нашем мире. — спокойно ответил он, посмотрев пристально на нее.
— Как?
— Посмотрите на себя и вокруг. Ничего не замечаете? На дворе минус, а вы щеголяете в платье-с.
Девушка медленно опустила глаза и впервые за все время обратила на себя внимание. На босые ноги, что не чувствовали холода, на платье без изъянов, на себя. Она с минуту рассматривала свои ладони, которые если приглядеться, можно было заметить, что они были еле прозрачными. Постепенно ее выражение лица сменялось от непонимания, до осознания всего происходящего.
— По вашему выражению лица я изволю предположить, что вы вспомнили все. Так всегда… Провалы в памяти у таких, как вы, всегда и для меня…
Он прервался. Оленька плакала и слезы огромные как град лились из ее глаз, но не было слышно ни всхлипов, ни звуков. Это происходило молча. Оттого стало не по себе Петр Сергеевичу, что он в очередной раз захотел тронуть девушку, только теперь обнять в утешение. Немного поразмыслив и потоптавшись в нерешительности, он все же подошел и прижал к себе. Как смог.
Руки прошли сквозь спину как через густой туман, и мужчина почувствовал холод могил, пустоту и огромную боль, перемешанную печалью и страданиями. Мир померк, сердце сжалось от непонятного горя, и скупая мужская слеза скатилась со его щеки.
— Тише, тише я с вами Оленька…Сейчас мы вернёмся, тише…ну не надо так расстраиваться… — бормотал он, стараясь не поддаваться влиянию переданных ему эмоций от девушки. Такие как она, если с ними соприкоснуться, передают состояние своей души. Он чувствовал все, как маленькая Оля в детском доме куталась в одеяло и тихонечко, чтобы никто не слышал, плакала от страха. Как до боли сжимались кулачки, когда забирали не ее, а другого ребенка. И гадание, почему она хуже других. Как одиноко было ей среди всех и как она искала спасения у всех. Попытки подружиться заканчивались предательством людей. Снова очередная неудавшаяся любовь. И наконец убегание от реальности маленькой девочки Оленьки, что жила во взрослой уже женщине. От мужа, что избивал и гулял. От унижения. От полноты. От ненависти к себе. От вины. От всего. Он чувствовал, как ее душа устала от безысходности и отчаяния, как попытки изменить хоть что-то заканчивались неудачей. Как она жила, стараясь поддерживать иллюзию счастья. И все закончилось одним весенним теплым днем. Когда девушка пошла в ванную и больше оттуда не вышла. Ни записки. Ничего. Было только очень жаль мини садик, что остался без присмотра. Воспоминания тоже передаются через касание.
— Я хочу домой…домой…
— Понимаете дорогуша...как бы вам так сказать... Вы не можете так просто разгуливать по миру, если конечно… — он осёкся и внимательно посмотрел на Олю, в ее заплаканные глаза и осторожно продолжил. — Если, конечно, вас любили при жизни, понимаете, даже часть нас может быть нужна тем, кто тут остался, но обычно… В общем, позвольте спросить, вас любили? На край может быть кому дороги были-с.
Девушка ничего не ответила, она явно задумалась и ушла в себя. Странная парочка продолжила в тишине свой путь, но теперь Петр Сергеевич держал за руку Оленьку, как маленького ребёнка и вел за собой. Держать за руку он, конечно, не мог, но сделать вид вполне.
Темно-серые ночные сумерки сонно расступались перед двумя идущими путниками, прячась по щелям и углам угрюмого кладбища, что явно был не рад посетителям. Навстречу мужчине и девушке то тут, то там из мрака неожиданно выскакивали покосившиеся кресты, могилы, памятники и прочая обыденная атрибутика столь сомнительного места для прогулок. Впрочем, это не мешало им обходить вовремя надгробия чиновников, учителей, водителей, школьников, певцов... И даже, когда места захоронения участились и стали превращаться в некий запутанный лабиринт, они шли уверенно, не сбавляя темпа.