Время текло сквозь пальцы, а десантник всё никак не мог найти ответ, кошмар ли это или его разум на самом деле повреждён без надежды на излечение. В положенное время механикум не появился. Вместо гула гусениц раздались чёткие громкие шаги. К столу подошёл космический десантник. Цвет доспехов привычный – чёрный с серебряным левым наплечником, а вот тип редкий. Неизвестный был облачён в "Империал Максимус", реликвию времён Великого Крестового Похода с алыми линзами под усиленным бронированием лба, с узорчатой решёткой респиратора и силовыми кабелями, перекрещивающимися на груди. На геральдическом щите у солнечного сплетения была изображена капля крови.
Анрайс не знал воина Караула, который бы владел подобной драгоценностью. Он даже не заметил каких-либо знаков на правом наплечнике.
Гость снял шлем, и длинные волосы соломой опали на кирасу. Красоту этого потомка Сангвиния портили уродливые рубцы от рваных ран и глубокие морщины. Незнакомец смотрел пронзительно, но без злобы.
– Печально видеть столь могучего воина в столь жалком состоянии, – прогромыхал гость. – Что случилось, Анрайс?
– Мы знакомы?
– Ох, и вправду, где мои манеры? – взгляд не изменился, голос тоже.
Незнакомец продолжал без стеснения рассматривать лежащего перед ним десантника.
– Меня зовут… хм… пусть будет… маркиз Аамон, – проговорил он и немного склонил голову. – Я здесь, чтобы вернуть тебя в строй, Анрайс.
– Боюсь, сейчас даже сотворить знамение аквилы не смогу, – де Ле Стат выдавил из себя натянутую улыбку.
– Разве?
Анрайс попытался сжать ладонь в кулак, и у него это… получилось.
– Встань, гордый сын Сангвиния! – повелел Аамон.
С восторгом узника, спасенного за мгновение до казни, Анрайс спрыгнул со стола. Спрыгнул на свои собственные ноги, хотя и остался без них в последнем сражении.
– А я всё переживал, что поставят аугметику! – воскликнул Анрайс, – Клонирование мне всегда нравилось больше!
Маркиз Аамон позволил себе сухую улыбку.
– У всего есть цена.
Анрайс внимательно посмотрел на гостя. Улыбка маркиза медленно растянулась в хищный оскал.
– Посмотри на соседний стол.
Анрайс подошёл ближе и откинул полог с лица покойника. Вздрогнул, а потом сбросил простыню с изувеченного тела на пол. На столе лежал его командир, Пирр Стикс. Глаза темнокожего исполина были открыты, но уже ничего не видели. Ноги изодраны до костей, туловище вскрыто от колотой раны на животе и до самой шеи. Анрайс вдруг заметил, что сброшенная простыня пропитана кровью, а сам он испачкал руки, когда к ней прикасался.
В нос ударил пряный и зовущий аромат. Руки задрожали, а изо рта потекла слюна. Анрайс упал бы, если бы не вцепился руками в край стола. Он проголодался, но проголодался по-особому. Этот голод можно было утолить только одним блюдом, самым лакомым из всех.
– Давай, – подначил Аамон, – не стесняйся! Не нужно скрывать свой секрет. Я подвержен тому же проклятью, что и ты.
– Нет! – Анрайс ударил кулаком по столу рядом с головой Стикса. – Он – мой боевой брат! Мой друг! Я не оскверню его тело!
– Брось, – маркиз Аамон подошёл ближе.
Он взял покойника за руку, поднял, а потом отпустил.
– Здесь больше нет никакого боевого брата, – сказал Аамон, – только мясо, которое стухнет, если ты продолжишь тянуть время.
Анрайс дотронулся языком до острых клыков. Стиснул зубы, а потом двинулся к выходу. Запах крови разжигал аппетит, и Анрайс чувствовал опьянение, чувствовал, как скручивает внутренние органы.
"Прочь… прочь отсюда, – думал Анрайс, изнемогая от горячки. – Прочь отсюда... прочь от Жажды. Прочь от маркиза!"
Анрайс успел нажать на руну открытия дверей, и створки скользнули в пазы в стенах, а потом он потерял равновесие и упал. Анрайс перевернулся на спину и увидел, что чуть ниже груди у него больше не было тела. Виднелись обломки рёбер, по полу волочились внутренние органы.
В руках маркиза Аамона появился бокал с жидкостью насыщенного красного цвета. Он сделал глоток и пошёл за изувеченным десантником.
– Тебе некуда бежать, Анрайс, – заметил Аамон сухо, без издёвки, – а без моих даров, ко всему прочему, ещё и очень сложно.
Но де Ле Стат считал иначе. Он снова перевернулся на грудь и пополз по коридору прочь от зловещего незнакомца. Пальцы скользили по гладкой поверхности. Анрайс скрёб плитку и медленно подтягивался. Однако ногти обломились, руки усохли и отвалились. Анрайс почувствовал, что тело стало склизким, гибким.