"Что происходит?!" – он перестал извиваться и ползти.
Анрайс изогнулся и посмотрел на преследователя. Маркиз Аамон допил рубиновый нектар, отбросил бокал в сторону и потянулся к карманам на поясе – достал шёлковый платок и небольшое зеркало. Он вытер уголки рта, а потом посмотрел на Анрайса.
– Пока ты верен разлагающемуся трупу, то всегда будешь просто червём, – сказал Аамон и развернул зеркало так, чтобы десантник видел отражение.
Анрайс похолодел.
– Про Ангелов Смерти говорят, что они не ведают страха, – заметил незнакомец, – но я считаю, что просто нужен особый подход.
Тяжёлый вздох. Резкий и… зловещий свет.
Тревожное чувство усугублялось дурманящим запахом крови, звуками далёкой битвы, криками агонии. Анрайс понял, что оказался бесконечно далеко от палуб крейсера "Мушруш", которые за долгие годы стал считать вторым домом. Теперь десантника окружали мрачные горы, хребты, напоминающие опалённые кости существ, сотворённых безумной фантазией.
Маркиз вернул Анрайсу искалеченное тело, но сковал цепями. Аамон вытянул руку, и Анрайс завис над обрывом. Вулканы извергали потоки лавы и тучи пепла, что окрашивали небо в цвет ночи, а посреди этого бездонного антрацитового океана сияла одинокая алая звезда. У подножия гор стоял кровавый туман, настолько густой, что Анрайс не мог разглядеть жуткой бойни, шум которой оглушал. А на горизонте…
Даже на горизонте существо, которое глядело на Анрайса, поражало воображение размерами. Гуманоид в старых медных латах, покрытых шипами, и крылатом шлеме с бивнями сидел на исполинском медном троне. С каждым мгновением это сооружение становилось всё выше, потому что твари, похожие на великанов с крыльями летучей мыши, подносили к основанию всё новые и новые черепа.
Бог медного трона снял с пояса боевой рог и прогудел так, что Анрайс чуть не оглох. Обитатели порочного места приветствовали господина восторженными воплями. Безобразная музыка звона клинков, боевых кличей и рычания обратилась нестерпимой какофонией. Клубы тумана взвились почти до самых небес и подобрались близко к Анрайсу.
– Теперь ты знаешь мою природу! – воскликнул Аамон. – Я – один из избранных Кровавого Бога, кровопийца и поборник Кхорна!
Аамон поднял и повернул пленника к себе. Анрайсу пришлось зажмуриться от нестерпимого света, потому что маркиз полыхал. Языки пламени танцевали вокруг Анрайса, готовились ужалить, а вот Аамону не наносили никакого вреда.
– Ты полностью в моей власти, Анрайс де Ле Стат! Перестань удерживать Жажду и тогда обретёшь могущество! Тогда ты встанешь в один ряд с величайшими созданиями во Вселенной!
– Нет! – прорычал десантник.
– Даже если ты не сдашься, – изо рта демона вырвалось облако пара, – даже если каким-то чудом тебя вытащат из плена, ты всё равно останешься калекой. Ты больше не Бог! Ты – жалкий обрубок, обломки, которые остались от некогда прекрасного изваяния! Разве тебя не манит сила? Не манит вседозволенность?
Анрайс вперил взгляд в огненного демона, но промолчал.
– Очень хорошо, – хмыкнул маркиз. – Тогда тебя ждёт вечность мук, и я с большим удовольствием проведу тебя через все известные мне пытки. Начну с сожжения заживо, – ухмыльнулся Маркиз сквозь пламя.
Тяжёлый вздох. Резкий свет.
Адский зной на мгновение сменился морозной свежестью. Но только на мгновение. Уже в следующую секунду духота от того, как яркое солнце выжигает воздух, вновь затянула удавку на горле Анрайса.
Он очнулся на кресте. Десантника распяли давно, так как ладони, пробитые кольями, уже не кровоточили. Вокруг раскинулся океан золотистого песка с ржавой каменистой грядой на горизонте. Десятки, сотни, тысячи километров безжизненного пространства.
– Не безжизненного, – проговорил мучитель. – Мы всё ещё здесь.
Маркиз Аамон стоял рядом с жестяным ведром, из которого и обдал жертву студёной водой.
– Просыпайся, у нас ещё вечность впереди, а я не люблю скучать, – улыбнулся Аамон.
На этот раз он не был облачён в силовые доспехи. Он вообще не был облачён хоть во что-то. Прошёл к ванне, наполненной, если судить по запаху, кровью, и погрузился в неё, вытянув руки вдоль краёв. Широкий тент укрывал его от обжигающих лучей безжалостного светила.
Жажда крови вновь напала на Анрайса. Десантник забился в бешенстве. Он желал насытиться. Рвался на волю, но только мучил себя ещё больше. Простонал от боли. Кожа словно превратилась в битое стекло, которое резало плоть.