Вилхелм бросил лазерное ружьё болтаться на гофрированном шланге с питающим кабелем и потянул из кобуры пистолет – не хотел растрачивать заряд силового ранца на проверку. Вилхелм проделал пару отверстий в черепе чужака и только тогда решился подойти.
Бережёного Бог-Император бережёт.
Оказалось, что пули от Вилхелма не единственные, которые поймал чужак – панцирь на груди раскрошился от целой очереди. Однако это чудовище проникло сюда не в одиночку, и сородичи отомстили за его гибель.
Когда склад переоборудовали в палаты для раненых, из помещения вынесли многоуровневые полки и расставили вместо них несколько рядов кроватей и раскладушек. Кое-где к ним на тележках подкатили комплексы жизнеобеспечения. Чтобы болезненная атмосфера не давила на пациентов, их друг от друга отделяли тонкими ширмами.
Теперь всё это было скомкано, перекручено, щедро залито кровью и ихором. Вилхелм зажмурился, досчитал до трёх, а потом снова открыл глаза. Место, которое давало людям хотя бы каплю надежды, превратилось в бойню. Особенно запомнилась картина полуоторванной руки, свисающей с медицинской каталки. Между застывшими пальцами и полом протянулась и загустела тёмно-красная ниточка крови.
Вилхелм забросил в рот пару таблеток успокоительного.
Люди отчаянно сражались за собственную жизнь – немногие встретили смерть в кроватях – и даже возвели в дальнем конце помещения баррикаду. Но, в конце концов, от существ, созданных убивать, такие хлипкие препятствия не спасают. Вилхелм заметил несколько чужацких трупов, но те терялись на фоне десятков погибших наёмников и нонкомбатантов.
– Если, – Вилхелм понял, что охрип, а поэтому прочистил горло и продолжил, – если кто увидит Нере, дайте знать.
– Есть, – хмуро отозвались наёмники.
В другой палате произошла точно такая же кровавая вакханалия, и только в операционной группа зачистки наткнулась на что-то новое. Здесь освещение погасло, но лучи фонарей выхватили из тьмы изувеченного чужака. Тот был ещё жив, постарался спрятаться, но слишком поздно. Генокрад прошипел и бросился в атаку. Пусть стопы оторваны взрывом – кто-то из охранения отчаялся настолько, что подорвал гранату – но генокрад на удивление ловко бегал и на руках. Не так ловко, чтобы уклониться от пуль и лазерных лучей, но всё же. Наёмники изрешетили тварь и продолжали стрелять, пока Вилхелм не крикнул:
– Прекратить огонь!
Чудовище стало похоже на своих жертв. Один наёмник подошёл к порванному в клочья куску дымящегося мяса и сплюнул, проговорив:
– Убил бы тебя ещё раз, сука!
Вилхелм не мог поспорить, он бы с большим удовольствием истребил вообще весь тиранидский род. Вот только где взять на это сил?
Наёмники осмотрели ещё и складские помещения, а потом шли по алым следам, которые оставили либо те, кто здесь лечился или лечил, либо чужаки, с ног до головы перемазанные кровью. Вилхелм увидел, как окончилась история множества несчастных, но вот генокрады не спешили ни нападать на группу зачистки, ни даже следить за ней. Экран ауспика оставался подозрительно чист.
Между тем устройство своим писком вызывало в памяти примерно те же ощущения, которые испытываешь в стоматологическом кресле с занесённой над тобой бормашиной.
– Вилхелм, отключи звук, а! – попросил один из наёмников.
– Не, ребята. Терпите, – отозвался квартирмейстер, – с этими гадами шутки плохи.
Последний кровавый след привёл наёмников в подпалубное пространство, в царство труб самого разного назначения. В одних пролегали электрические кабели: какие-то питали освещение, другие обогрев, третьи оборудование. Где-то в листах металла образовались свищи, и наружу вырывались клубы пара. В иных местах из стыков время от времени срывались капли воды. Они не собирались в лужи, пол здесь представлял собой решётку. Его и сделали именно так, чтобы возвращать драгоценную на космических кораблях воду обратно в систему. Другое дело, что какую только нержавеющую сталь не используй, но коррозия рано или поздно возьмёт вверх. Здесь она победила давным-давно.
Ещё Вилхелм заметил крысиное дерьмо, но эти паразиты на фоне генокрадов уже не казались такой уж серьёзной бедой.