– Не учи учёного.
Торгнюр поморщился, убрал руку, обхватил ею металлический подбородок, подумал немного, а потом спросил:
– Что тебя больше интересует?
– Ну для начала, что за дела с рунами у тебя на лбу?
Торгнюр скис, несколько мгновений собирался с духом, а потом, наконец, сказал:
– Короче, Варлам – мой боевой брат, погиб на Лотиане – увлекался татуировками. Он взял этот узор, – скальд показал себе на лоб, а потом закатал рукав рубахи – Авраам увидел похожие символы и на запястье, – у одного Экзорциста. Экзорцисты – это такой капитул, кажется, тринадцатого основания.
– Да, – кивнул Авраам, – встречал упоминания.
– Экзорцист этот мог выдержать любое псионическое воздействие, и Варлам считал, что как раз с помощью татуировки. Такой вот оберег.
– И вы все себе её и нанесли, – покачал головой Авраам. – А потом ты удивляешься, что я не хочу служить в Карауле. Вы бы проверили сначала, что за узор такой!
– У нас несколько братьев искали информацию в архивах. Глухо. Да и, в конце концов, она же работала!
– У-ф-ф, – произнёс Авраам. – Ладно вы, придурки, но это ж, выходит, целый капитул как-то связан с демонами!
– И не говори, – кивнул Торгнюр. – Теперь буду присматриваться к Экзорцистам, если встречу.
– А что с… – Авраам нахмурился. – Это и вправду был Легион Проклятых? – спросил Авраам полушёпотом.
– А кто же ещё?! – воскликнул Торгнюр. – Всеотец! Я живу ради таких событий! Великая честь!
– Да уж, – кивнул Авраам. – Я думал, миф.
– Ха, кто-то и нас с тобой считает мифом! – отозвался скальд. – Но я всегда знал, что Легион существует. Всеотец призвал духов возмездия нам на помощь и прогнал нечистых!
– Ты уже, наверное, тысячи строк сложил, – улыбнулся Авраам.
– Пятьсот девяносто восемь. Ещё работаю.
– Да уж, работай! А то как-то слабовато. Такое событие, и даже тысячи нет!
– Прочесть?
– Ну, я не любитель… давай ту часть, что про меня.
– А что ты там героического совершил, чтобы о тебе сочинять?
Авраам поглядел на Торгнюра из-под бровей, тот усмехнулся, расправил плечи и прочёл:
Бродяга Авраам
Бранится как хам,
Но рубит вражину
Как злой ураган.
Он метко стреляет
И мощно сечёт.
Безбожные твари
Забиты как скот
Авраам скривился и повращал ладонью туда-сюда.
– И вот ещё, – проговорил Торгнюр и продолжил читать сагу:
Рокот и свист в вихре зарниц,
Воина путь извилист, тернист.
Едва я не стал подлым еретиком,
Но вовремя был остановлен клинком.
Мой брат, Авраам, прогнал наваждение,
И вместе бок о бок вели мы сражение.
Ни демоны, ни чужаки, ни проклятье,
Нет силы тягаться с яростью братьев.
Но вот на пути показалась громада,
Кровью отмеченный демон из ада.
Тут точка должна быть, мрачный конец,
Но в дело вступил Император, Всеотец.
Из пламенной бездны он воинов призвал
И демонов тут же смыл огненный вал
Воют чудовища, стонет маркиз Аамон
Разрушены капища, стихает гомон.
Повисли плетьми лапы нечистые
И только мерцают кандилы лучистые.
Авраам похлопал Торгнюру, а потом произнёс:
– Ну… нормально. Но пятьсот девяносто восемь строк?! Ты там что? Свою великую победу над каждым гаунтом описал?!
– Не, мелочевку упоминал только типа "одним махом семерых победил". А вот генокрадов и что покруче…
Авраам расхохотался, и уже через мгновение оба десантника громко смеялись. Авраам вытер выступившие слёзы, взял Торгнюр за плечо и проговорил:
– Ладно, Волк. Прощай... или до скорой встречи, как получится. Постарайся, чтобы тебя не убили. Сейчас мало кто может похвастаться таким жизнелюбием.
– Прощай, Лев, – кивнул Торгнюр. – Надеюсь, если встретимся, то не так, как в Кантаврисе. Ты больно хитрый ублюдок.
Десантники обнялись и похлопали друг друга по спинам. Авраам закашлялся, а Торгнюр повернулся и поднялся в катер.
Авраам вздохнул.
Друзья уходили. Кто погиб, с кем-то разошлись пути.
Не в первый раз, но разве к такому привыкнешь?
2
– Я, конечно, мог отмудохать её и одной рукой, но решил: "Какого чёрта?! Это ж можно себе на пользу обернуть!"
Нере с приятелями из компании и местными таможенниками отдыхал в кабаке "Билет на луну" во франконском космопорту на Стирии.
Пустые бутылки грозили уже свалиться под стол, но наемники не давали официанткам делать свою работу. Не то чтобы удерживали силой, просто те получали больше чаевых за внимание и вселенское терпение к грубым манерам. Одна такая дородная девица сидела у Нере на коленях.