Агнец поплевал на ладони и начал засыпать одежду, которую он стирал не одну сотню раз за всё время работы денщиком. Лас Руиз отомкнул от лазерного ружья батарею и воткнул винтовку в землю, отмечая последнее пристанище лейтенанта Шай, хорошего офицера, грозной воительницы и прекрасной женщины, любимой многими.
Антонио упал на колени рядом с могилой, прижимая к груди красно-синий берет с парой обтрепавшихся перьев. Тони медленно покачивался вперёд-назад. Сам заметил это, а поэтому одну руку положил на приклад лазерного ружья. Опёрся на него.
Стояли и молчали. Лас прикрыл лицо ладонью, а Агнец же осматривал окрестности.
Незадолго до смерти Шай рассказала Антонио, что после войны она хотела бы жить там, где они впервые и сошлись – в радужной бухте.
Бывший курорт так и не отстроили, и здания совсем обветшали: по стенам, испещрённым трещинами, поползли тонкие стебли, напоминающих плющ. Из-за цвета растений со стороны могло показаться, что некогда роскошные отели кровоточат.
Военный городок компании выглядел куда лучше, но всё равно довольно инородно, хотя при постройке и не был использован ни один материал с другой планеты. Некогда грубо сколоченные казармы, склады, госпиталя и арсеналы отвоевали у джунглей значительную территорию, но без хозяев они медленно, но верно сдавали позиции. Какие-то деревянные дома уже успели сгнить и сложиться, другие пока отражали давление природы.
Шай похоронили в дальней точке мыса Виктории, полумесяцем врезающейся в море. Там ещё остались деревья, цвели кустарники, благоухали цветы. Довольно живописное место. Если пересечь пролив Гама-Дрейка, то можно попасть на остров Вистори, где когда-то праздновал свадьбу Каролус, пусть земля ему будет пухом.
– Тони, ты рассыплешь прах? – спросил Лас.
Антонио бился за Шай даже после её смерти, но, в конце концов, пришлось уступить. Тела всех погибших в Мордвиге сожгли.
Антонио не ответил. Лас поглядел на Агнца, и тот кивнул. Чего тянуть? Лас взял в руки небольшую урну, подошёл к обрыву и проговорил:
– Жаль, что так вышло, Шай, – после короткой паузы он добавил: – Уходит эпоха…
Лас ещё раз оглянулся на товарищей. В случае с Агнцем, он искал поддержки, с Антонио – просил прощения. Не дождался одного и не получил другое. Агнец тронул Антонио за плечо, чтобы тот отвлёкся, но Маргаретти застыл без движения, глядя на ружьё, землю у ног, в никуда.
Лас вздохнул, а потом высыпал прах под каменистый обрыв, в который с каждым разом всё сильнее били накатывающие волны прилива. Ветер подхватил серую пыль и унёс её дальше в море и, как надеялся Агнец, куда-нибудь, если не к Богу-Императору, то в место, где тепло и хорошо, где никого не убивают и не раздаются крики раненых.
Лас оставил урну рядом с могилой. Антонио не обратил на товарища внимания, но пододвинул урну ближе, а потом повесил берет на приклад. Он зачерпнул гроздья земли, да так и замер.
Лас подошёл к Агнцу и проговорил тихо:
– Нельзя его так оставлять.
– Не мешайте ему прощаться, – отозвался Агнец вполне разборчиво, так, как он привык говорить.
– Что предлагаете?
– Я покараулю. Вернитесь, пожалуйста, ближе к ночи, и, если что, вместе его уведём.
– Послушайте, я ненадолго вырвался. Мне как можно скорее надо на Дитрит вер…
– Никто вас не удерживает, адмирал, – перебил Агнец. – Спасибо, что пришли. Спасибо за всё.
Лас поморщился, а потом махнул рукой:
– А-а-а, что они мне сделают?! Буду я. Буду.
Агнец пожал руку офицеру. Тот подхватил летний пиджак, сброшенный на траву, зацепил пальцем петлю, закинул за спину и направился в сторону заброшенных гостиниц.
Глядя на Антонио, Агнец и сам чувствовал, как слабеет. Возраст напомнил о себе: будто бы сразу и зрение подсело, и звуки стали не такими чёткими, и кровь отлила от членов.
Агнец потерпел поражение на поприще наивной попытки стать нормальным человеком, не связанным с убийствами, грабежом и насилием у далёких звёзд. Агнец сгорал.
Оставалась ещё одна цель, и именно в стремлении к ней Агнец хотел завершить свою жизнь.
Он вонзил лопату в землю, а потом подхватил наплечную сумку, внутри которой лежала бутылка воды, кое-какие лекарства, стимуляторы и иные медицинские принадлежности на все случаи жизни.