– А чем занимаются твои родители? – спросил Итаро. – Или они уже старые?
– Мой отец был кузнецом. Но теперь он уже ничем не занимается. Он болеет.
– Ах да... прости, ты говорила.
Остаток пути Итаро только что спрашивал, и никак не мог разгадать Мизуки, чтобы победить, наконец, её страх. Девушка отвечала односложно, видимо, опасаясь вызвать гнев властителя.
Лестничный спуск закончился, и молодые люди оказались в тёмном царстве Дома Тысячи Огоньков, в котором этих самых огоньков очень не хватало. Едва ли четверть всех светильников работала, вытягивая из мрака очертания складов. Итаро даже терялся, что где находится, хотя прочие этажи знал, как свои пять пальцев на правой руке.
Прямо перед Мизуки во тьме проскочила крыса, но девушка и бровью не повела.
"Надо бы здесь навести порядок", – решил Итаро.
Через несколько минут молодые люди добрались до низенького вытянутого здания, с виду заброшенного.
– Ну вот. Это мой дом, – сказала Мизуки.
– Тебе здесь не холодно? – проговорил Итаро
Он повёл плечами, чтобы сбросить скованность и разогнать кровь по жилам.
– Нет. Дом, может быть, и выглядит плохо, но это мой дом, – объяснила она.
– Ладно… – Итаро будто память потерял вместе со всем словарным запасом, накопленным за семнадцать лет.
"Ну ты и идиот", – ему даже стало смешно от такой внезапной застенчивости.
– Я тогда тебя ещё навещу… – произнёс, наконец, он. – Когда у тебя следующая смена в "Суши"?
– Завтра в ночь.
– Тогда до завтра, Мизуки?
– Да… Итаро.
Когда девушка скрылась внутри старого мёртвого дома, Итаро ощутил невероятное облегчение. Даже утреннее общение с важными членами Синдиката вымотало его не так сильно, как эта встреча.
Однако отказываться от общения с Мизуки Итаро не собирался.
Ему нравился голос. Ему нравился вид.
Она ему нравилась.
6
– О весенний дождь!
С кровли ручейки бегут
Вдоль осиных гнёзд, – прочитал Итаро.
Отец Итаро, Горо, любил поэзию, поэтому и сына воспитал так, чтобы тот понимал красоту. В то время как далеко не все жители Некромунды могли похвастаться хотя бы умением читать, Итаро получил неплохое образование и даже порой сам сочинял стихи.
– А что такое осиные гнёзда? – спросила Мизуки.
Итаро пришёл в "Суши Сато" за полночь. Мизуки уже покачивалась от усталости, но возражать против свидания не стала. Керо только улыбался, глядя на молодых.
– Это такое место, где опасно, – объяснил Итаро. – Осы – это насекомые, которые водились на Терре.
– Дашь мне почитать эту книгу?
– Конечно. Можем сегодня ко мне зайти, – улыбнулся Итаро.
Мизуки покраснела и опустила взгляд на чашку. Итаро усмехнулся.
– Так уж и быть. Принесу завтра, – пообещал он.
Мизуки вновь расцвела. Итаро нравилась эта её пугливость. Он не чувствовал в ней делового подхода, как у гейш.
Детская простота и белоснежная невинность.
Такой была Мизуки.
– Словно горная лань
Ушки вытянула вверх
Боится всего, – произнёс Итаро.
– Это тоже Мацуо Басё? – спросила Мизуки.
– Нет, моё собственное, – ответил Итаро.
Официантки в это время убирались в ресторане. Итаро и Мизуки были последними посетителями. Одна девушка проходила мимо с подносом, на котором суши так и остались нетронуты, хотя повара Керо готовили выше всяких похвал. Но похолодел Итаро не потому, что кто-то совершил подобное преступление, а из-за того, что внезапно ему показалось, что на подносе находится кое-что иное.
Итаро увидел отрезанный человеческий язык. Отрезанный им самим.
После встречи с оябуном отношения с Ютако Миамото накалились сильнее прежнего. И господин Миамото стал поручать Итаро одно грязное дело за другим. Пару дней назад Ютако пожелал, чтобы Итаро принёс ему язык болтуна, распускающего порочащие слухи о борёкудан. Настоял на том, чтобы молодой человек сделал всё сам. Итаро тогда чуть было не стошнило. Ему не понравилось мучить людей, хотя авторитет среди подчинённых заметно вырос.
– Итаро? Итаро…
– Да… прости, задумался, – Итаро улыбнулся.
– Всё хорошо? Ты побледнел.
– Призрака увидел, – Итаро усмехнулся.
Он взял графин с саке и потянулся добавить напиток в чашку Мизуки, но та помотала головой.
– Всё-всё! У меня голова кружится уже! Ещё чашка, и я до дома не дойду!