Это место напоминало ярус пагоды, с возвышенными, парящими очертаниями и загадочной обстановкой, которую поддерживал свет от восковых свечей и затемнённый монумент Бога-Императора, нависающий над собравшейся толпой.
Со стороны невесты на свадьбу пришли официанты и повара "Суши Сато" во главе с Керо. А вот в гости к Итаро слетелась настоящая армия: все члены его Дома, свободные и способные передвигаться без чьей-либо помощи; представители борёкудан других домов района Восходящего Солнца, силовики и работники Администратума, которые не отказывались от денег Синдиката.
Итаро появился и во всеуслышание извинился перед гостями, что не успел их всех поприветствовать лично. Мизуки уже ждала его у алтаря. Итаро поглядел на часы.
"Успел", – молодой человек вздохнул с облегчением и пошёл навстречу любви всей своей жизни.
Позже, лёжа в постели, Итаро благодарил Императора за то, что тот благоволит ему. Жизнь складывалась как никогда хорошо.
– Что дальше? – произнесла Мизуки.
Итаро дёрнулся от неожиданности. Ему показалось, что она уже уснула на его груди.
– В смысле?
Супруга дотронулась до грубого шва на левой руке – после торжества Итаро всё-таки нашёл время на доктора.
– Я не смогу жить без тебя, – прошептала Мизуки.
– Со мной всё будет в порядке.
– Но ты же не на кухне порезался…
– Милая, ты же понимаешь, кто я такой? – спросил Итаро.
Не дождавшись ответа, Итаро продолжил:
– Пока ты ждёшь меня дома, со мной всё будет в порядке.
Мизуки заплакала. Итаро вздохнул уже тяжелее. Повернулся и навис на своей женой. Поцеловал её в губы, а потом смахнул солёные капли с нежных щёк. Почувствовал нарастающее желание и сделал так, чтобы Мизуки стала счастливей в следующие несколько минут.
8
И всё-таки смерть нашла дорогу к семье Итаро.
Очень скоро.
Отец Мизуки болел уже давно, и через три дня после свадьбы дочери понял, что мрачный жнец на пороге. Норайо даже не успел перебраться на верхние уровни. Был обречён на смерть в царстве тьмы подземного уровня Дома. Однако оглядывая старое жилище кузнеца, Итаро понял, что Норайо и не собирался куда-то перебираться.
– А… ты… – только и проговорил старик, когда заметил гостя.
Норайо покрылся потом и дрожал. Он горел от жара, потому что в кузнице было достаточно прохладно. Печально было видеть некогда могучего человека со стальными мускулами в столь уязвимом положении. Итаро молча поклонился умирающему титану. Говорить "здравствуйте" было сейчас сродни издевательской шутке.
– Я никогда не боялся смерти… – Норайо дышал тяжело, сипел, – но не теперь… теперь, когда она близко… я чувствую. Смерть... ужасает. Особенно, когда моя дочь обречена жить… в этом мире.
– С ней всё будет в порядке, – начал было Итаро, но Норайо взмахнул рукой, перебивая.
– Молчи, убийца. Ты… все остальные люди Восходящего Солнца… все вы забыли о корнях, забыли о том, как быть хорошими людьми. Вы даже зовёте себя неправильно! Променяли бессмертную душу, дарованную Императором… кх-кх… на деньги… на мнимую роскошь, под оболочкой которой только грязь и дерьмо.
Итаро решил не встревать и дослушать умирающего старика, несмотря на любые оскорбления. Однако запал у Норайо уже прогорел. Теперь его было едва слышно.
– Моё время уходит… Итаро… Итаро! – взмолился Норайо. – В гостиной... на стойке в углу… хранятся мои мечи. Принеси их.
Итаро поспешил выполнить волю кузнеца. Всего несколько шагов в полутьме, и молодой человек оказался в другой комнате, сдвинув в сторону раздвижные двери. Он едва не упал, когда запнулся о низкий столик, но больше не совершал подобных ошибок. Фонаря с собой у него не было, как и зажигалки, чтобы воспользоваться свечами, поэтому Итаро осторожно крался на ощупь. Наконец он ухватился за изогнутый пластиковый корпус стойки и нащупал рукоять оружия. И ещё одну. И ещё.
Катану и танто Норайо Итаро уже видел, а вот третий меч был выкован совсем недавно. Молодой человек вернулся к кузнецу. Было темно, но Итаро поразился неестественно бледному лицу Норайо.
– Положи их рядом.
Итаро сделал, как велено, и встал на колени. Норайо из последних сил рывком подтащил к себе катану и судорожно сжал в руке.
– Возьми, – старик кивнул на оставшийся в пыли меч. – Я вкладывал в своё оружие душу. Всегда… последний раз даже не свою…
"Бредишь", – подумал Итаро.