В е р а. Понимаешь, к нам на улице привязались какие-то трое наверное, из чёрных сотен...
П ё т р. Три пьяных идиота - идут за нами и говорят гнусные вещи...
В е р а. Я им крикнула: мы дети Коломийцева...
Л ю б о в ь. На колени! Шапки долой...
(Пётр исподлобья смотрит на Любовь.)
В е р а (Любови). Мы испугались, нужно же было сказать им, кто мы!..
Л ю б о в ь (с улыбкой). А они, узнав это, начали ругаться ещё сильнее, да?
П ё т р (подозрительно). Почему ты знаешь?
В е р а. Да, Люба, это верно! Я не понимаю - как же? Ведь они должны уважать властей? Это революционеры обязаны не уважать, а они - почему?
Я к о в (поучительно, но мягко). В России никто никого не уважает...
Л ю б о в ь. Что же дальше?
В е р а. Вдруг навстречу нам идёт молодой человек, уже хотела ударить одного из них коньками, того, который был ближе, но этот человек...
П ё т р (усмехаясь). Верка действительно хотела драться...
В е р а. Этот господин крикнул им - прочь! (Федосья чему-то беззвучно смеётся ) Они зарычали и - на него! Вот было страшно! Тут он вынул револьвер... (Смеётся.) Как они побежали!
Ф е д о с ь я (вслушивается, смеётся). Ах вы, мои милые, ах, весёлые...
П ё т р. Ломаными линиями, чтобы не попала пуля.
Л ю б о в ь (негромко). Вот так же бежал отец, когда в него стреляли...
В е р а. Что?
Л ю б о в ь. Наверное, так же...
П ё т р (строго). Зачем ты это сказала?
Л ю б о в ь. Просто так...
В е р а. Что такое она сказала?
П ё т р. Ничего... Продолжай!
В е р а. Он очень красивый...
П ё т р (задумчиво). Хороший голос и такая простая речь...
В е р а. Брюнет, с острой бородкой, - мечтательные глаза... Я думаю он пишет стихи...
Л ю б о в ь. А твой револьвер, Пётр?
П ё т р (хмурясь). Не буду я таскать его с собой... Я не люблю таких вещей...
В е р а. Он - трусишка!
Я к о в. Вот что, дети, давайте скроем от мамы этот случай, чтобы не волновать её...
В е р а (разочарованно). Да? Я бы хотела рассказать и ей!
Я к о в. Потом, после - хорошо?
В е р а. Да...
П ё т р (задумчиво). Мы с ним долго гуляли... Мне хотелось пригласить его к нам...
В е р а. Вот хорошо, Петька!
Л ю б о в ь. Ты думаешь, он пришёл бы?
П ё т р. А почему нет?
Н а д е ж д а (входит). Зачем это все набились сюда? Они тебе мешают, дядя?
Я к о в. Нисколько! Ведь каждый день перед обедом все сходятся ко мне...
Н а д е ж д а. Знаете, этот мерзавец, который стрелял в папу, заболел.
(Все смотрят на неё, становится тихо.)
Н а д е ж д а. Муж говорит, что он не притворяется.
П ё т р (беспокойно). Почему его так долго не судят?
Н а д е ж д а. Он всё ещё не сознаётся...
П ё т р. Мне кажется, что он где-то близко...
В е р а. Что такое?
Л ю б о в ь. Где же?
П ё т р. Тут... за дверьми...
Н а д е ж д а. Какой вздор!
П ё т р. Стоит и ждёт, чтобы его простили...
Н а д е ж д а. Не глуп, однако...
С о ф ь я (входит. Тревожно). Кто ждёт прощения?
Н а д е ж д а. А этот, который стрелял в отца...
С о ф ь я (оглядывая всех). Кто это знает?
Я к о в (успокаивая). Это Пётр сказал, Соня! Ему кажется, что этот человек где-то около нас и ждёт, чтобы мы ему простили.
С о ф ь я (странным тоном). Революционеры считают себя правыми...
Л ю б о в ь. Как все властолюбцы...
(Пётр незаметно уходит. Вере скучно, она стоит сзади кресла няньки, прикрепляя ей на голову бумажные цветы с абажура лампы. Любовь смотрит на всех из угла неподвижным взглядом. Надежда всё время охорашивается, тихонько напевая.)
Л ю б о в ь (серьёзно, Вере). Цветы ей не идут.
В е р а. Разве?
С о ф ь я. А где Александр? И Павел Дмитриевич?
Н а д е ж д а. Муж только что пришёл, переодевается. Это он сказал, что убийца заболел...
С о ф ь я (тревожно). Заболел? Чем?
Н а д е ж д а. Сходит с ума, кажется. (С иронией.) Тебе его жалко, мама?
С о ф ь я. Я не сказала этого...
Л ю б о в ь (усмехаясь). Потому что боишься?
Н а д е ж д а. Эта мама становится какой-то чудачкой!
В е р а. Не обижайте её, а то она не купит мне новые коньки.
Л ю б о в ь (матери). Скажи, ведь тебе его жалко?
С о ф ь я. Мне надоело всё это злое. Тюрьмы, суды, казни - противны.
Я к о в (вздыхая). С каждым днём их всё больше...
Н а д е ж д а. Это необходимо, чтобы люди могли жить спокойно.
Л ю б о в ь. Даже индусы перестают верить, что покой есть счастье...
С о ф ь я (неожиданно для всех). Террористы заявили, что он не участвовал в покушении.
(Все смотрят на неё. Любовь стоит, закрыв глаза книгой, и через неё смотрит на всех подстерегающими глазами.)
Н а д е ж д а (не сразу). Разве можно верить революционерам? Как это наивно, мама!
(Виновато улыбнувшись, Софья садится на стул и как бы вдруг стареет, мякнет, опускает голову.)
А л е к с а н д р (в столовой, кричит). Послушайте, эй! Почта была?
Н а д е ж д а. На этажерке в гостиной лежит письмо тебе... Вера, иди причешись, ты ужасно растрёпана.
В е р а. Ой, мне не хочется!
Н а д е ж д а. Ну, не кривляйся. (Ведёт её за собой.) Ты становишься небрежной; имей в виду, что мужчины терпеть этого не могут...
В е р а. Господи! Опять мужчины! Маленькую меня пугали чертями, выросла - пугают мужчинами...
Я к о в (тихо). Что с тобой, Соня?
С о ф ь я (вздрогнув). А? Я задумалась...
А л е к с а н д р. Обед скоро?
С о ф ь я Да... сейчас...
А л е к с а н д р (идёт, насвистывая). Маленький митинг? По вопросу о финансах, или - внутренняя политика, а?
Л ю б о в ь. Как это остроумно!
А л е к с а н д р. Как ты горбата!
С о ф ь я (укоряя). Александр!
А л е к с а н д р (не глядя на мать). Mon cher oncle (мой дорогой дядюшка - Ред.), как здоровье ваших ножек?
Л ю б о в ь (уходя в дверь за ширмой). Выгони его, мама!
А л е к с а н д р (прищуриваясь). Э? Что я слышал? Оскорбила и спряталась, точно жидёнок-революционер.
С о ф ь я (просит). В самом деле, Александр, иди в столовую.
А л е к с а н д р. Да, maman? Вы - командуете?
С о ф ь я (печально). На тебя неприятно смотреть...
А л е к с а н д р. Нет, что я слышу? Вы, maman, кажется, наконец, хотите заняться моим воспитанием?
Я к о в. Довольно, Александр! Как ты можешь?
А л е к с а н д р. Bien... (Хорошо... (франц.) - Ред.) Я имею маленькое дело к тебе, дядя.
С о ф ь я. Он не даст денег.
А л е к с а н д р. Вы это знаете наверное?
С о ф ь я. Я просила его не давать.
А л е к с а н д р. Да, дядя? Она просила?
Я к о в. Конечно, если она говорит.
А л е к с а н д р (злится). Вот рыцарский ответ! "Конечно, если она говорит!" Я это запомню. Но - что же вы, дядя? Как вы отнеслись к её просьбе?
Я к о в (смущённо). Я? Я дал слово, что исполню её просьбу.
А л е к с а н д р. Весьма похвально!
Я к о в (мягко). Ты извини меня, Саша, но такая жизнь, как твоя... эти ночные кутежи...
А л е к с а н д р. Кто же устраивает кутежи днём?
С о ф ь я. Ты посмотри, какое у тебя лицо. И ты уже лысеешь...
А л е к с а н д р. Лицо энергичного человека, а лысина придаёт ему солидность. Я бледен, потому что утомлён ежедневными поисками куска хлеба... Мои родители произвели меня на свет, но не позаботились обеспечить средствами для приличной жизни...
С о ф ь я (тихо). Я прошу тебя перестать...
А л е к с а н д р. Почтенный папаша много брал взяток в городе, но мало в клубе за карточным столом...
Я к о в (тоскливо). Какой цинизм, Саша...
С о ф ь я (спокойно и убито). Ты понимаешь, что говоришь?
А л е к с а н д р. Вполне. И вот, благодаря неудачной игре отца, я оказался в полном проигрыше.