Только у Рыжей Тони, глядя на обвивающихся вокруг отполированного нежными ручками деревянного жезла девиц, с головы до ног увешанных дешёвыми серебряными фенечками, он сообразил, что означает подобная вольность в одежде первого-из-старших уха. Любимица хозяйки и состоятельных постояльцев Ниэль в загоне никогда не появлялась, принимала последних в верхней светлице, но Дэл и так хорошо знал самоцветную брошь в виде изящно изогнутого лука на её кружевах, преподнесённую ей Лиэнем, лучшим наездником Порубежья, за месяц до своей гибели. По давней традиции ухов, любимым, а те паче невестам, полагалось дарить самое дорогое свое украшение. Таковым обычно считалась драгоценная застёжка в виде обожаемого их расой оружия. Завратные традиции своего народа Илон, только отгостившийся в Тереме, всегда чтил свято. Кто теперь носит его алмазную стрелу, сомневаться не приходилось.
Тоня, от великой радости – по случаю возвращения держателя к её столу – превзошедшая сегодня самое себя в поварском искусстве, поднесла поскучневшему молодому магу последнюю перемену блюд.
– Передай там, наверху: после ужина поднимусь, – предупредил он её, сам до краёв наполняя кубок.
День с утра обещал быть спокойным и ясным. Донесения от дозорных, видавших одиноко следующего заграничными пустошами изумрудного дракона, пришли ещё ночью: следы нарушителя вели в Межгранье и обратно за Заслонку. Всех зелёных стрелков Крепости уже попытали на благонадёжность, обязали под страхом смерти не выводить шумилок из дракошен до особого распоряжения, по всем сторожевым постам уже разослан был приказ захватывать всякого наездника на зелёном звере. Не хватало давно вынашиваемого заклятья Сетей над Порубежьем.
Пора было использовать Кристалл в действии, в настоящем большом и серьёзном деле.
Удобнее местечка, чем главный шпиль воеводской башни, для задуманного творения Сетей не нашлось. Дэл поднялся туда на Пичуге и принялся нанизывать на готовую цепочку вокруг Крепости новые звенья. В прежние спокойные времена он оплетал такой паутиной отцовский дворец в столице – из детского любопытства: интересно было наблюдать за ничего не подозревающими о слежке дворовыми людьми. Сейчас такая работа – не забава – давалась много сложнее. Потому что заклятьем следовало оплести целый край. Включая Крепость, все сторожевые укрепления и саму Заслонку со всеми прибрежными зарослями и тайными тропами в них. Правда, теперь у него был Кристалл. Но всякий раз, поднимая руку в завершающем очередную кору жесте, он с предательским холодком в груди ловил себя на мысли, что страшится расплаты за прозвучавшее заклятие, что боится самого этого страха. Что всегда теперь будет бояться творить не только это, но и любое грядущее, неиспытанное ещё после обретения статуса Высшего Мага, заклинание. Вдруг оно и есть Расплата?
Но сеть сработала. И ничего не было взято взамен. Отзвучала последняя кора. Начертав в воздухе последнюю руну, опустилась рука с Кристаллом. На молодого держателя будто плитой легла, навалилась неподъёмной тяжестью усталость, он еле усидел на Пичуге, а, спустившись на верхнюю площадку башни, едва удержался на ней, ухватившись за ограждение, и ненадолго замер, словно каждой ниточкой нерва прислушиваясь к отзвукам раскатывающегося по Порубежью заклятья и настраиваясь на связь с каждой ячейкой чудесной сети. Жуткой болью сводило мышцы, ломило спину, будто б глыбы в рудниках поворочал – на спор молодецкий, от души. Но дело было сделано. Весь пограничный край опутан теперь тончайшей магической паутиной. Никто чужой не минует её, не задев ни струночки. Под своим та струночка не дрогнет, на своего не зазвенит, а отзовётся только на нарушителя. На того лазутчика цангов, что, нашедши себе удачную маскировку под витязя, повадился рыскать по Миру, нацеливаясь уже не на Чёрные Болота близ Гряды – на само Межгранье.
Обессиленный Дэл ещё нашёл в себе силы пройти в травную и раздеться, призвать Сома – целиться. Впрочем, не так уж он и надорвался: заклятье такой величины не далось бы магу, неспособному его сотворить – ещё под башней он нарочно затеплил на жезле средь тускло светящихся рун шкалу своих запредельных возможностей, и за всё время колдовства алая искра тревоги не вспыхнула ни разу. Зато в ключевой руне новёхоньких Сетей магической паутины с начала и до конца творения назойливо мерцала контрольная оценка состояния творца. Очень высокая оценка. Значит, Кристалл действительно дарит небывалую мощь своему обладателю…
Дэл, блаженно распластавшись под мягкими сильными ручищами Сома, скрупулезно восстанавливал в памяти картину давней летней ночи. "Для всемогущества ему не хватает лишь Кристалла?" – "Не смеши меня…" Что же Никтус хотел этим сказать? Можно сколько угодно ненавидеть старого интригана, но в мудрости и предусмотрительности ему не откажешь. И сам камня в дело не пускал, и Аргусу не давал. Почему? Дэл еще немного попытался прокрутить в голове эту загадку. Но мысли текли вяло, неохотно, и вскоре он мирно забылся долгим целительным сном.