Испытательный выгон, умытый ночным дождём, дышал осенней свежестью и поражал чистотой. Ленту Уединения сменила лента Свершения, а послушники и сам Хатиман, которым надлежало теперь испытать и освятить локка, облачились в праздничные серебристые мантии. Жрец не поскупился раздать служкам вместе с пинками золотые обереги от внезапных напастей. И, подумав, добавил к своему священному ожерелью массивную золотую цепь Перемирия. Ту, что пожаловал храму Собор магов за изобретение первого серебряного локка и укрепление тем порубежных границ. Нынешнее событие того стоило. Даже этого обилия золота было мало, чтоб подчеркнуть небывалость свершившегося… Если некогда с появлением серебряных локков наступила долгожданная трёхсотлетняя передышка в страшных междоусобицах, то рождение Золотого Локка, думалось жрецу, пожалуй, способно повернуть ход истории к новым войнам, куда смертоноснее прежних. Богатую жатву приношений сулили грядущие события храму, только радоваться ли этому, ужасаться ли – жрец пока не мог решить…
Только он и понимал сейчас, здесь, среди приплясывающих от восторга послушников, что никакой оберег не укроет от нового оружия, пожелай наездник испытать его на них. Пичуга уже вернулся с правобережных холмов Заслонки, где в считанные мгновения испепелил сооружённую послушниками и работягами приречных древен – неделю возводили – учебную крепостицу, выжег на плеши островка вензель ри Элей и теперь выделывал над ним мёртвые петли. Он опасен не более серебряного, покуда его наездник не осознал своих сил. Кто сумеет противостоять? Аргус? Никтус? Весь Собор? Сам Хатиман? Предназначение – вот что, не иначе, тяготеет над парнем. Надо бы покопаться в Книге. Ему сто раз положено было сгинуть, а он вон что – резвится… и только подумать, на чём!
Хатиману вся придворная возня всегда была до пупа. Но Тана ри Эля он знал. И даже предостерёг. Тан не поверил, будто и ему до пупа. А зря… Аргус был "против". И венценосная чина его послушала бы… Но Тана нет. Значит, кто-то был "за". И если не Аргус и не он сам, Хатиман? Значит, Никтус? Но малыш остался жив, уцелел на пяти кругах обучения, сам выстоял над зверем (жрец впервые не влез в сотворение со своей помощью, починка постоя не в счёт)… И вот теперь гарцует на Золотом Локке! Конечно, рок, не иначе. Знать бы: только ли ради этого мига выжил сын Тана, или есть что-то ещё?
Жрец воздел руки в освящающем полёт локка жесте, скороговоркой произнёс положенные формулы, взошёл на плешь – выдать первый боевой браслет спешившемуся мальчишке, потом, повинуясь неожиданному порыву, снял с себя драгоценную цепь – дар Собора – и торжественно надел её на новоиспечённого боевого мага под восторженные клики послушников.
Весть о чуде на Заслонке мигом облетела Порубежье. Горячие головы ринулись было к храму – поглазеть. Мужи поумнее, наоборот, не спешили и любопытных одёргивали. За Золотым Локком – хоть куда! А навстречу ему… Кто знает, что на уме у его наездника? Одного его неприветливого взгляда на встречного достанет, чтобы локк смёл досадную помеху с пути. Впрочем, Дэла кровожадные желания пока не обуревали, да и к Крепости он не спешил, а потому, по-мальчишьи горя нетерпением насладиться новой чудесной игрушкой, свернул на песчаные пустоши и занялся "подгонкой снаряжения" – так ухи называли первые увлекательные притирочные полёты на облюбованных шумилках. К празднично расцвеченной огнями Крепости, счастливый, гордый и голодный, подлетал уже в сумерках. Он, конечно, знал, что поразит бывалых вояк и удивит Аргуса, но такой торжественной встречи он никак не ожидал.