– А что, следы к самой балке ведут?
– То-то оно, что не знаю я! Примерно до половины просеки дошёл, потом повернул, и – заметно – опять до ворот, а у ворот, знамо дело, следов видимо-невидимо… Утоптано. Куда вот он делся? И что мне теперь за это будет?
– Ну, что будет? Будет дальняя дорога. Встретит тебя Аргус на своём Блеске – и жаркое из тебя будет. Тоже мне, истребительница цангов! Да свирепая какая. Жалости в тебе нет: они к тебе, как к последнему пристанищу… А ты их – о камни.
И не понять, то ли пошутил, то ли припечатал… Встал, набросил на плечи плащ:
– Не бойся. От кормилицы, поди, больше проку, чем от корма из неё, а? Разберёмся. Далеко этот твой постоялец всё равно не уйдёт. Может, уже взяли его или подстрелили… Пора мне. К обеду буду. Сладкого хочу.
– Может, заглянешь наверх?
Дэл, не ответив, качнул головой, медленно пошёл к дверям, оправляя меховой воротник. Он спрашивал себя, к кому же из вершителей Межгранья так настойчиво пробираются лазутчики цангов? С какой тайной целью? Гибнут, но идут. Это – восьмой. А есть ещё? Уверенность в том, что есть и ещё появятся, крепла. Цанги забредали и раньше. Выкарабкивающиеся к своим подранки, чаще – подрывники и обычные разведчики, а то и редкие перебежчики – заплутавшие в приречных луговинах мелкие торговцы и рыбаки, беглые работяги. Но лазутчиков следовало считать особняком.
То, что идут с определённой дальней целью, Дэлу стало ясно уже с шестого – по тщательно подобранной засланцами одежде и хорошему знанию местных повадок, вполне достаточных и для более проницательных, чем цепкие Тонины, глаз. Жаль, что он не сразу хватился, а сообразил что к чему и того позже. Только б и этого, восьмого, что так далеко сумел пробраться, не пришибли до времени! Пока не попадёт в крепостную пытошню. Интересный получится разговор.
Толкнув тяжёлую от узорных языков наледи дверь, молодой боевой маг, правая рука держателя Порубежья, задумчиво вышел в морозную синь двора.
Мироведение, зачем-то подробно описывая особенности волосяного покрова омов или условия проявления латентной левитации ухов, приводя выдержки из инструкций по этапам кастрации рабочих шумилок или выделки хруньих шкур, весьма скупо сообщает о внешних врагах Мира. Само собой, прошедшим отбор непременно рассказывают про цангов – потомков первых древних колонистов здешних земель. Но крайне скудный тот рассказ укладывается всего в несколько строк под простенькой учебной схемой, совершенно не объясняя истоков той непримиримой ненависти, что укоренилась между двумя воюющими державами.
Да и к чему объяснения?
Одним словом, всё то, что мироведение изначально вкладывало в сжатое понятие ЦАНГ, умещалось в другом ёмком, не требующем какого-либо пространного толкования, понятии – ВРАГ. Враг внешний. Враг главный. Как водится, жестокий, коварный и сильный. Враг единственный. Враг непримиримый. И недостойно мудрецов Собора как хранить, так и ворошить прочно забытое знание о том, что их пращуры если не одной крови, то одного мира с пращурами смертельных врагов.
Когда-то, на заре времён, какой-то древний воинственный и уже довольно искусный в технике народ, избегая какой-то напасти, первым пришёл сюда из мира чухов через единственные тогда Врата – разом, скопом, а не по одному, как теперь. Прошёл, неся с собой всё необходимое, что только могут прихватить с собой в дальнюю дорогу к своему новому дому запасливые переселенцы. Гряду трясло, и они, не задерживаясь в опасном краю, прошли дальше через содрогавшиеся, укрытые лесами, ещё безлюдные, но кишащие диким зверьём, земли за Великую реку – так и поныне зовётся цангами Заслонка – в тихую Благодатную Долину, где и основали Страну Цанг. Мир оказался невелик, и они стали единственными разумными его обитателями, радуясь обретённому благоденствию.
А потом гряду будто прорвало – так дружно открывались следующие многочисленные Врата. Они гостеприимно распахивали приёмные жерла в иных мирах для своих первых жертв, теперь уже поодиночке и налегке вываливавшихся в пропитанное колдовской энергией привратье. Сами ли Врата излучали сказочную ту энергию, кристаллы ли, разноцветными гранеными брызгами рассыпавшиеся из свежих проломов, неизвестно. Только народ цангов, надёжно вооружённый рукотворными силами прежнего мира, и неспешно обживавший свой новый обширный и богатый край, так и не овладел ею. Она стала достоянием отчаянных нагих одиночек, боровшихся за жизнь на безжалостных гранях нескольких миров…
Умевшие обуздать колдовские силы, построить укрепление и обеспечить защиту каждой из его четырёх стен, сбившись в единую прочную команду, свободную от расовых предрассудков, имели больше шансов на жизнь в этом заколдованном заграничье. Так зародилось учение о созидательном и путеводном волшебном Кварте. Так родились первые крепости и капища, где чинились первые законы и строились терема, разбивались первые подворья и ковались первые дружины. Так выросла маготехническая твердыня – Межгранье, где закалилось первое правящее ядро Мира.