— Не знаю, что у вас там за магия, любезный, но вам придется остепениться, — громко сказал здоровенный мужик лет за сорок. Судя по перстню, он благородный, как и все в этом зале.
Дядька медленно поднялся с места, сверля налетчика взглядом.
— Закрой рот! Давай все, что у тебя есть, считаю до трех, — отчеканил очкарик.
Аристократ вызвал магию и бросил сгусток оранжевой энергии в оппонента. Судя по всему, атака довольно сильная. С помощью такой можно остановить даже неплохого владеющего.
Но защита очкарика оказалась прочна. Атака заставила налетчика отступить на пару шагов, но не более. Техника растворилась в белой оболочке. А благородный с удивлением посмотрел на свою руку, видимо, не понимая, как такое возможно.
Очкарик, недолго думая, пустил поток магии из руки. От такой атаки здоровяк снес пару столов, и с криком вылетел в окно, разбив его своей грузной тушей.
Всюду разлетелись осколки стекла, щепки и куски штукатурки. Красиво отделанный зал в одночасье превратился в руины.
Сзади на бандита попыталась напасть охрана. Один легкий магический залп в их сторону, и несколько мужчин улетели вглубь коридора, где и так уже что-то горело.
В зале воцарилась полная тишина. Наверняка, все поняли, что очкарик не шутит. Он не просто сумасшедший, который действует в припадке ярости. Его действия хорошо продуманы. И да, он обладает сильнейшей магией, идти против него слишком опасно.
Интересно, что у него за сила? Если не ошибаюсь, какие-то артефакты. Я чувствую искусственную энергию. Надо отдать должное недоумку, он хорошо подготовился.
— Теперь я не слабее, чем вы! Я здесь — главный аристократ! Выкладывайте все, что у вас есть. Я отныне ваш повелитель, — воскликнул очкарик и стал обходить столики с гостями.
Вскоре в его руках появились первые бумажные купюры и ювелирные украшения.
Не знаю, как насчет толпы напуганных благородных, но я не собираюсь одаривать психа под действием глупых угроз. Нужно применить хаос, но сделать это аккуратно, чтобы не разнести заведение, как когда-то мой друг.
Тем временем, Анна покусывала губу, хмурила брови и теребила перчатку. Девушка была настроена серьезно, но не решалась сделать последний шаг.
И это сейчас хорошо. Не хватает, чтобы она пострадала. Пусть лучше сидит спокойно, а я во всем разберусь.
— Не стоит злиться, Анна, он просто городской сумасшедший. Пусть подойдет к нам поближе, и я его успокою, — весело бросил Бестужевой, поедая свое жаркое. Упс, чуть не положил в рот кусок стекла.
С этого гада причитается. Он испортил мне прекрасный обед.
— Ладно, я постараюсь себя сдержать. Но, признаюсь честно, с каждым разом это дается сложнее, — нехотя проговорила Анна и не стала снимать перчатку.
— Нет, вы не имеете права! Это мои фамильные драгоценности! Я вызову полицию, — истошно закричала одна дама, не желая расставаться с добром.
— Сейчас я снесу твою голову, и полиция уже не поможет, — прорычал очкарик, поправляя медицинскую маску.
Ну все, он мне уже надоел. Придется навалять ему раньше времени.
Я поднялся из-за стола, призывая энергию хаоса, и решил аккуратно подкрасться к налетчику. Но тут развороченный зал огласил громкий выкрик Бестужевой.
— Хватит! Мне это все надоело! Я устала вечно терпеть. Теперь каждый, кто меня тронет… получит! Я больше не собираюсь себя сдерживать, черт возьми, — пронзительно закричала девушка, чуть не оглушив меня.
Я не успел среагировать, как Анна вскочила с места, сбросив на пол тарелку с недоеденным салатом.
Ее левая рука совершила молниеносное движение, срывая перчатку с правой руки. Моему взгляду предстала белая, слегка синеватая кисть с маленькими тонкими пальцами. Видно, Анна долго проходила в перчатках, и это не пошло ей на пользу.
— Он того не стоит, не надо, — прошипел я, понимая, что сейчас произойдёт нечто страшное. Все же неспроста девушка ходила в перчатках, и ее магию так пристально изучали.
Казалось, кафе взорвется, как в случае с Пушкиным. Но ничего не случилось. Просто с голой руки Бестужевой полетели маленькие серебристые искры, как от праздничного огня.
Сначала хотел рассмеяться, посчитав, что девушка преувеличивала, рассказывая о «разрушительности» ее дара. Но потом заметил странную вещь.
Искры Анны не гасли, прикасаясь к предметам, а обжигали их, причем очень сильно. Сильней, чем самая ядовитая кислота.