Если там вообще остался экипаж. Если то, что они найдут, ещё можно будет назвать экипажем.
Коридор делал поворот. За углом плотность наростов резко увеличивалась. Они покрывали стены почти полностью, оставляя только узкий проход по центру. Пульсация света стала ярче, быстрее. Словно приближение людей возбуждало эту псевдо-живую сеть.
На переборке были видны следы — глубокие царапины в металле. Четыре параллельные линии. Как от когтей. Или от пальцев человека, пытавшегося удержаться. Царапины обрывались там, где начинались наросты.
Дверь в командный центр была приоткрыта. Изнутри лился слабый свет — голубоватый, пульсирующий в том же ритме, что и наросты. Сквозь щель тянулся холодный воздух, несущий запах озона и чего-то ещё. Чего-то органического.
Волков жестом приказал остальным держаться позади. Проверил заряд резака — полный. Потом медленно, стараясь не шуметь, приблизился к двери и заглянул внутрь.
Зрелище заставило его замереть.
Командный центр был оплетён органическими наростами почти полностью. Они покрывали стены сплошным ковром, свисали с потолка гроздьями светящихся плодов, оплетали консоли управления, превращая их в нечто среднее между алтарями и коконами.
Экраны всё ещё работали, показывая бегущие строки данных, графики, диаграммы. Но изображение искажалось, проходя через полупрозрачную плёнку органики. Цифры плыли, меняли значение, превращались в символы, которые переводил Кадет.
В центре помещения, в кресле главного оператора, сидела фигура.
Человек в форме старого образца. Тёмно-синий комбинезон с нашивками "Мнемозины". Или то, что когда-то было человеком.
Наросты проходили сквозь тело, входя в одних местах и выходя в других. Через грудь, через живот, через конечности. Не раны — места входа были аккуратными, почти хирургически точными. Словно плоть раздвинулась, чтобы принять в себя чужеродную субстанцию.
Голова была запрокинута, открывая горло. Рот приоткрыт. Из него тоже тянулись тонкие светящиеся нити, уходящие куда-то вверх, теряющиеся в сплетении наростов на потолке.
— Господи Иисусе, — прошептал Моряк, заглянув через плечо командира.
Голос пилота дрожал. За пятнадцать лет в космосе он видел многое — аварии, декомпрессии, смерти. Но не такое. Не это слияние человека и чего-то нечеловеческого.
— Он... живой? — спросила Гремлин.
Хороший вопрос. Волков медленно вошёл в помещение, стараясь не задеть свисающие наросты. Пол под ногами был мягким — органическая субстанция покрывала металл тонким слоем, пружиня при каждом шаге.
Он приблизился к фигуре, посветил в лицо.
Кожа была восковой, почти прозрачной. Под ней просвечивали не вены, а те же светящиеся волокна, что составляли наросты. Они ветвились под кожей, создавая новую кровеносную систему. Или нервную. Или и то, и другое.
Глаза закрыты, но веки подрагивали в ритме фазы быстрого сна. Бесконечного, двухсотлетнего сна.
На груди — бейдж с выцветшей надписью: "Оператор связи Ямамото К."
— База, фиксируете? — спросил Волков.
— Да, вижу, — ответил Герц. Его голос звучал напряжённо. — Показатели... странные. Есть признаки биологической активности, но не человеческой. Температура тела соответствует температуре наростов. Электрическая активность присутствует, но паттерны... я такого никогда не видел.
— Шеф, — позвал Герц снова. — У меня тут... станция начала передавать. Новый сигнал, направленный.
— Куда?
— На нас. Конкретно — на ваши скафандры. Частота модулируется в реальном времени, подстраиваясь под ваше оборудование. Это похоже на... сканирование? Или попытку установить контакт?
В этот момент глаза оператора Ямамото открылись.
Резко, без предупреждения. Веки просто исчезли вверх, открывая глаза. Но там, где должны были быть зрачки и радужка, была только молочно-белая пустота, светящаяся изнутри тем же болезненным голубым светом.
Губы зашевелились. Медленно, словно вспоминая, как это делается. Но звука не было слышно — только движение, беззвучная артикуляция.
— Назад! — скомандовал Волков. — Всем назад, быстро!
Но Кадет не двигался. Он смотрел на оператора, и в его глазах за стеклом шлема читалось узнавание. Понимание.
— Он говорит, — прошептал парень. — Я... я понимаю. Он говорит: "Наконец-то. Мы так долго ждали."
— Ты читаешь по губам?
— Нет. Я... я просто понимаю. Символы, которые я изучал... они не только визуальные. Они резонируют. Создают смысл напрямую, минуя слова.