— Держи его, чтобы не навредил себе!
— Да он не буйный, просто пишет как одержимый...
Волков ускорил шаг. Холод грузового отсека остался позади, но другой холод — холод предчувствия — сковал сердце.
На мостике собралась вся команда. Кадет сидел за навигационным пультом, его пальцы летали по виртуальной клавиатуре с невероятной скоростью. На экране появлялись строчки символов — некоторые напоминали те, что были в сигнале, другие выглядели совершенно чуждыми.
— Дима, — мягко позвала Док. — Дима, остановись. Ты исписал уже двадцать страниц.
— Не могу, — выдохнул парень, не отрываясь от экрана. — Если остановлюсь — забуду. Это важно. Это... инструкция.
— Инструкция к чему?
— К правильному слушанию. Они передают не просто слова — они передают способ восприятия. Новый протокол коммуникации. Универсальный язык.
— Кто "они"? — спросил Волков.
Кадет наконец остановился, повернулся. Его глаза были красными от напряжения, но в них светилось странное воодушевление.
— Не знаю. Но они добрые. Они хотят поделиться знанием. Всем знанием. — Он показал на экран. — Вот, смотрите. Это базовые концепты. Время, пространство, материя, энергия. Но выраженные не через наши ограниченные понятия, а через... через саму суть явлений.
Герц подошёл ближе, вгляделся в символы.
— Господи. Это... это гениально. Математика, лингвистика и философия в одном флаконе. Универсальный метаязык.
— Не увлекайся, — предостерёг Дарвин. — Мы не знаем источник. Не знаем цель.
— Цель очевидна — коммуникация, — возразил Герц. — Представьте, что вы хотите поговорить с муравьём. Как вы объясните ему концепцию звёзд? Только создав промежуточный язык, понятный обеим сторонам.
— И кто тут муравей? — мрачно спросил Моряк.
Никто не ответил.
***
— Шеф, — позвал Харон. — Начинаю процедуру разгона как приказано. Расчётное время до станции "Мнемозина" — четырнадцать часов тридцать семь минут.
— Подтверждаю, — кивнул Волков. — Плавный набор скорости. Экономим топливо.
"Персефона" мягко вздрогнула — ожили маршевые двигатели. Старый корабль начал свой путь к станции, которая молчала два века, а теперь пела на всех частотах сразу.
— Герц, — обратился Волков к специалисту по связи. — Что ещё удалось расшифровать?
— Многое, Шеф. Слишком многое. — Герц потёр глаза под очками. — Седьмой слой данных содержит... не знаю, как это назвать. Воспоминания? Эмоциональные отпечатки? Кто-то или что-то делится опытом первого контакта.
— Чьим опытом?
— Не могу определить. Но ощущения... — он поморщился. — Радость открытия, смешанная со страхом. Восторг понимания и ужас от осознания масштаба. Как будто кто-то впервые увидел океан, будучи рыбой в аквариуме.
— Поэтично, — фыркнул Дарвин. — Но что это значит практически?
— Это значит, — медленно произнёс Кадет, — что мы не первые. Кто-то уже прошёл через это. Через первую встречу с... ними.
— И где эти первые сейчас? — спросила Док.
Кадет пожал плечами.
— Может, они и передают сигнал. Может, стали частью чего-то большего. Или просто... изменились.
В рубке повисла тишина. Каждый думал о своём, но мысли сходились в одной точке — что ждёт их на станции "Мнемозина"?
— Так, — Волков встал. — У нас четырнадцать часов. Предлагаю использовать их с толком. График вахт — по четыре часа, парами. Никто не остаётся один, это приказ. Герц, продолжай расшифровку, но не увлекайся. Каждые два часа — перерыв.
— Но Шеф, данных так много...
— Именно поэтому перерывы обязательны. Не хочу, чтобы ты перегорел раньше времени. Гремлин, полная диагностика всех систем. Особое внимание — шлюзам и скафандрам. Нам предстоит выход.
— Уже делаю. Кстати, нашла ещё одну странность. Дрон, он сам включился.
— Да?
— Он записал видео. Трёхсекундный фрагмент. Но на записи... — она замялась. — Лучше сам посмотри.
Гремлин вывела запись на экран. Качество было плохим — дрон снимал что-то в грузовом отсеке. Три секунды статичной картинки, ничего особенного. Кроме...
— Стоп. Перемотай назад. Вот тут.
На записи, в дальнем углу отсека, на долю секунды появлялась тень. Человеческая фигура, но что-то было не так с пропорциями. Слишком высокая, слишком тонкая.
— Усиль контраст, — попросил Волков.
Изображение стало чётче. Фигура была одета в старый скафандр, модель двухсотлетней давности. На шлеме виднелась эмблема "Мнемозины".
— Оптическая иллюзия, — быстро сказал Дарвин. — Игра света и тени.