1 сентября 1582 года, взяв изрядный запас воинского снаряжения, несколько пушек, скорострельные «семипядные» пищали, свинец и порох, а также продукты питания, с отрядом в 540 казаков и 50 человек от ратных людей Строгановых, на стругах атаман Ермак двинулся через Каменный Пояс. У него был проводник, который не раз ходил со строгановскими промысловиками за Камень добывать у тамошних хантов и манси шкуры соболя, лисицы и иного пушного зверя. Путь в 1500 километров прошли за пятьдесят дней, и 26 октября, разгромив кучумовскую рать на кручах Чувашева мыса под столицей Кашлык, в тот же день вошли в ставку хана Кучума, причем царевич Маметкул, племянник Кучума, которому хан поручил защищать засеку на Чувашевом мысу, был ранен и едва избежал плена. В рядах войска самого Кучума, который наблюдал за битвой с горы поодаль, началась паника. Подвластные Кучуму князья покинули его при первых же губительных залпах казацких пушек и пищалей. За хантами в бег пустились мансийские и татарские всадники, Хан Кучум со свитой бежал, бросив столицу на волю победителей, совершенно пустую, без единой человеческой души.
Атаман Ермак отлично понимал, что одолеть хана под Кашлыком удалось еще и потому, что лучшие воинские силы Сибирского ханства в это время во главе с царевичем Алеем не успели вернуться на Иртыш из похода в Пелымский край. И только в упорном сражении на озере Абалак 5 декабря 1583 года с лучшими кучумовскими силами под командованием все того же царевича Маметкула казакам удалось нанести татарам решительное поражение, хотя и ермаковцы понесли первые ощутимые потери — погибло восемь человек, в том числе и казачий есаул Богдан Брязга.
Ханская столица Кашлык имела сильные естественные укрепления, так как расположена на правом обрывистом берегу Иртыша, к тому же обнесена земляным валом и рвом. Внутри вала размещались небольшая площадь, мечеть, несколько десятков построек для жителей и двухэтажный каменный дворец самого хана. Не ожидая в ближайшие месяцы после Абалакской битвы нападения со стороны татар, казаки укрепились в ханской столице, озаботившись сбором с подвластных Кучуму племен дани в виде пушнины и продуктов. Уже на четвертый день после бегства хана в Кашлык с северных окраин приехал князь Бояр и привез казакам рыбу и прочие продукты. Многие татарские семьи, которые бежали с приходом русских, стали возвращаться в свои небольшие селения в окрестностях Кашлыка. За зиму и весну казаки привели к присяге русскому царю многие окрестные княжества хантов, манси, вогулов и остяков, собрали ясак пушниной и себе на прокорм продуктами.
С окончанием зимнего и весеннего походов казаки возвратились в Кашлык с богатым сбором. Было принято решение не возвращаться к Строгановым, а продолжить военные действия с Кучумом, для чего надо было известить царя и Боярскую думу о покорении Сибири и просить скорой ратной поддержки. Ермак повелел отправиться в Москву во главе казацкой станицы в 25 человек есаулам Ивану Александрову сыну Черкасу и Савве Болдырю с известием, что «царство Сибирское взяша и многих живущих тут иноязычных людей под его государеву высокую руку подвели и к шерти[3] их привели…»
В Москве были поражены богатством пушнины, привезенной казаками. Царь Иван Грозный, обласкав казаков, издал указ Строгановым подготовить зимний поход в Сибирь, но из-за невозможности зимой перейти снегом заваленные горы Каменного Пояса поход вспомогательного войска в Сибирь был отложен до весны следующего года. В грамоте царя Ивана Грозного от 7 января I584 года велено Строгановым приготовить 15 стругов, «которые б подняли по 20-ти человек с запасом». Однако 15 марта царь Иван Грозный умер, и снаряжение войска во главе с воеводой князем Семеном Дмитриевичем Болховским на некоторое время задержалось, что впоследствии гибельно сказалось на судьбе и стрельцов, и казаков.
Накануне прибытия стрелецкого отряда воеводы Болховского, по известию недружественного хану Кучуму мурзы Сенбахта Тагина, Ермаком был послан отряд казаков во главе с Матвеем Мещеряком с целью напасть на войско Маметкула, которое разбило свой стан на реке Вагай, в ста верстах от Кашлыка. Пользуясь ночной темнотой и беспечностью татарских военачальников, казаки внезапно грянули на татарское становище, уничтожили охрану и много простых воинов, а самого Маметкула взяли в плен. Используя благоприятные военные обстоятельства, атаман Ермак решил нанести удар и по верному союзнику хана Кучума и, не ожидая прибытия подкреплений, о которых не имели никаких известий, летом совершил дальний поход против Пелымского княжества к северу от Кашлыка. В нескольких стычках пелымский князь понес ощутимые потери и бежал на дальний север. Казаки собрали в Табарской волости хлеб и пушной ясак и стали готовиться к очередной зимовке. Уже близились осенние прохладные ночи, когда нежданно-негаданно по Тоболу спустился стрелецкий отряд воеводы Болховского в 300 человек.
Громкое «ура» прокатилось над Тоболом и Иртышом, но радость атамана и его помощников исчезала по мере того, как стрельцы сходили на берег почти с пустыми котомками. Едва познакомились, Ермак еще раз внимательно посмотрел на стрелецкие струги и не удержался от сурового спроса:
— Где же ваши припасы, воевода князь Семен? Неужто за вами не плывут еще струги с мукой, сухарями, мясом и крупами? Чем в зиму питаться будете, а? Вестимо ведь, что Господь добр, да черт проказлив, лиха нашлет такого, что небо в овчину покажется!
Воевода с недоумением переглянулся со своим помощником Иваном Киреевым, развел руками, тонкие губы под светлыми усами покривились в ужимке недоумения.
— Излишний скарб и харчи пришлось оставить промысловикам на переволоках, не под силу было на себе в стругах тащить! Оставили только на дорогу сюда… Думали здесь прокормиться от татарских поселений у жителей.
— Здешние жители накормят вас калеными стрелами, как только отойдете от Кашлыка чуток в гущу дебрей, — угрюмо проворчал Иван Кольцо, зло дергая себя за черные длинные усы, схваченные в тяжелый кулак. — Нешто московские бояре мыслят, будто татары подстать воронежским посадским людишкам, средь которых стрельцы могут прокормиться, покупая харчи за серебряные копейки? Почему не упредили вас, чтоб не смели бросать даже засохшего напрочь сухаря?
— Хотя бы порох и свинец не побросали, — сквозь стиснутые зубы выговорил атаман Ермак, с надеждой поглядывая на стрельцов, которые разгружали дальние три струга.
— Свинцу и пороху взяли в довольном числе, да и новых полста пищалей прикупили у Строгановых на случай поломки тех, которые у стрельцов имеются на руках.
— И на том вам благодарствуем, воевода Семен, — со вздохом проворчал атаман Ермак, засунул левую руку за тугой алый пояс, еще раз уточнил. — Хотя бы на месяц-другой хватит своих харчей, пока поднатужимся и до зимней стужи еще кое-чем запасемся? Надобно срочно дичь бить, какая еще не успела улететь! Было бы соли в достатке, так рыбы бы насолили, а так только вялить можно под слабым осенним солнцем! Досада какая! Ну почему царь не дал указ идти вам за Камень с началом весны, к середине лета подоспели бы сюда! И припаса наготовить успели бы вдоволь!
— Да потому, атаман, что в середине марта скончался царь Иван Васильевич. В Москве начались волнения, готовились к венчанию на царство Федора Ивановича. По этой причине и задерживались с походом, не ведая, какова будет воля нового царя да Боярской думы, — ответил князь Семен, носком сапога ковыряя приречный песок, а в голосе чувствовалось запоздалое раскаяние за то, что не заставил подчиненных тащить тяжелые струги на переволоках, а поддался их уговорам и разрешил облегчить суда и тем ускорить движение отряда через горы.