— Койот-Три, — нараспев произнес он. — .
Коренастый воин подвел связанного и обнаженного мужчину к алтарю. Пленник вызывающе посмотрел на людей и плюнул в их сторону, когда они опустились на колени вокруг насыпи из земли и бревен. Он был беглым рабом, себя за это.
За его бесстрастным лицом скрывалась насмешка. Позорно, что они были вынуждены послать простого раба в качестве гонца. Это попахивало нечестивостью.
Четверо жрецов схватили пленника, который начал сопротивляться, и швырнули его на алтарь, растянув его конечности так, что его грудная клетка напряглась, как барабанная перепонка. Мужчина выругался и плюнул в лицо Оленю-Семь, который уже поднимал нож.
Первый Глашатай с гораздо большим гневом, чем следовало, вонзил нож.
Шлеп!
— Господи Иисусе! Ты только посмотри, какого размера эта штука!
Гэри Шерман сунул окровавленный труп насекомого под нос Паскуа.
— О, ради бога! — прорычала она, отталкивая его руку. — Я за рулем Гэри, прояви хоть немного здравомыслия.
Дорога, по которой они ехали, была грязной, скользкой и узкой. Она почти полностью скрывалась в густой, парящей зелени, которая шлепала по бортам и багажнику джипа. Джунгли воняли пролитым в жаркий день пивом или мокрым гниющим хлебом.
Гэри пристально посмотрел на свою напарницу, привлекательную женщину лет тридцати с небольшим; прямые черные волосы до плеч, собранные сзади желтым платком, миндалевидные зеленые глаза, скрытые темными очками.
Эта женщина . Он сомневался, что она взглянет на него дважды, даже если заинтересуется им. На него было не особенно приятно смотреть, признался он с жалостью к самому себе, с его оставшимися только на затылке волосами, и животом, из-за которого казалось, что он занимается контрабандой барабанов.
Он театрально вздохнул и провел рукой по своему толстому бедру, обтянутому тканью цвета хаки, чтобы соскрести раздавленного комара.
— Может, ты скажешь мне, какого хрена мы здесь делаем, в этом зеленом аду? — он наблюдал за ней краем глаза, когда она поджала свои — сочные, как ему казалось — губы.
— Следи за языком, Гэри, — предостерегла она. — Отвечая на твой вопрос, я хочу сказать, что ты здесь потому, что сам этого хотел. Если помнишь, ты настоял на том, чтобы пойти со мной. Чтобы помочь.
— Да, чтобы помочь, — нетерпеливо сказал он.
На самом деле, он надеялся, что ночные джунгли, вой обезьян, рев ягуара и ползание насекомых размером с джип, помогут ей немного расслабиться. Видит бог, ему не помешали бы немного обнимашек после четырех дней этого дерьма.
Ему следовало бы заранее подумать получше. Судя по тому немногому, что она рассказала, она провела свои ранние годы, общаясь с семьей Джакано, герцогами Нового Орлеана. Старомодная компания, по сравнению с которой ночные джунгли казались безопаснее, чем собственная гостиная. А Паскуа, должно быть, перешел им дорогу. Чем же еще такая красавица могла заниматься, как не зарабатывать на жизнь торговлей оружием в самом темном углу Центральной Америки? По сравнению с этим местом баронства Восточного Побережья выглядели как цивилизация.
— Я здесь в попытке избавиться от этого проклятого рельсотрона, который ты купил, — продолжила она.
— Это прекрасное оружие, — сказал Гэри, защищаясь.
— Это оружие как белый слон, — усмехнулась Паскуа.
— Это также лучшее существующее в мире оружие, — настаивал он. — Рельсотрон ХМ-17, да, детка. Эта малышка достанет даже Боло. Ты знаешь что такое Боло?
— Да, и я знаю, насколько Боло распространены в Центральной Америке. В каждом захудалом городке есть такая на площади. Удивительно, почему мы такими еще не торгуем.
— Сарказм тебе не к лицу, детка.
Паскуа резко затормозил, припарковал машину и медленно повернулся к нему.