— Умное слово приятно слышать! — похвалил Дуйсенбай. — Если родит дочь, выгоняй — никто тебе перечить не станет. Все будет тогда по обычаю, по шариату, по совести... А мы к этому времени кое-что для тебя присмотрим. Согласен?..
Перед Турумбетом открывались светлые дали. Они щекотали воображение, вызывали на лице блаженную улыбку. В таком безмятежном, умиротворенном состоянии духа он возвращался домой. И вдруг, будто гром среди ясного неба, его полоснуло сомнение:
— А если сын?..
Сомнения оказались напрасными: Джумагуль родила дочь.
В первый момент Турумбет огорчился — уж очень хотелось ему иметь сына. Затем из черных углов души поднялось чувство мстительной радости: сбылись его ожидания — теперь можно гнать ее из дому, никто не заступится! Но гнать не хотелось: то ли привык он уже к своей постылой жене, то ли беспомощная, крикливая малютка пробудила в его душе что-то новое.
Шли дни, Турумбет терпеливо сносил ночные крики младенца, укоризненно-насмешливые взгляды матери, его не раздражало даже молчаливое присутствие Джумагуль.
Так продолжалось больше месяца. Конец тихой семейной идиллии пришел внезапно.
Как-то утром, когда Турумбет еще спал, в юрту вошел сосед. Лицо его лучилось от счастья.
— Сын... — произнес он со смущенной, рассеянной улыбкой. — Заходи, пожалуйста, будь гостем.
Той был скромный, бедняцкий. Недостаток закусок восполнялся обилием шуток, остроумных присказок, задорного смеха. И только Турумбет сидел хмурый, скучный. Как назло какой-то весельчак, желая сделать приятное отцу новорожденного, воскликнул прямо над ухом Турумбета:
— Молодец Науруз! Недаром говорят, от льва родится львенок, от джигита — джигит!
— А от кого же девочки? — подхватил другой односельчанин.
— Сами знаете — не от льва и не от джигита! А?
Кругом рассмеялись. Турумбет помрачнел еще больше. Он уже не сомневался, что все эти шуточки нацелены в его сторону.
Не дождавшись окончания тоя, чего раньше с ним никогда не бывало, Турумбет поднялся и направился к выходу.
— Ты куда торопишься? — остановил его хозяин.
— Живот заболел.
Домой Турумбет вернулся злой и воинственный: подумать только, какие оскорбления приходится сносить ему из-за этой проклятой бабы! Да если б не она, дюжина джигитов бегала бы уже у него по юрте! Терпеть такое унижение!..
Турумбет переступил порог, готовый взорваться от малейшей искры. А искра — не верблюд: всегда найдется.
Укачивая на руках младенца, Джумагуль робко напомнила:
— Отец, нужно бы имя ребенку дать. Сколько ж ему ходить безымянным?
Третьего дня Джумагуль уже говорила об этом. Тогда Турумбет промолчал: откуда взять ему денег на приглашение муллы? Решил, ничего не случится — подождем немного... Сегодня этот вопрос привел в ярость:
— Проживет и без имени! Подумаешь! Назови хоть ослицей! Мне все равно.
— Как же вы так, отец? — кротко возразила жена. — Это ж ваша дочка!
— От льва родится львенок, от джигита — джигит! Она мне не дочь! Не моя! — уже кричал Турумбет.
— Чья же? — растерялась Джумагуль.
— А это у тебя спросить нужно, с кем нагуляла, пока меня не было?!
— Да вы... что вы говорите такое, отец?!
— Святая!.. Ну-ка, мать, скажи, с кем она тут путалась?
— Да разве за ней уследишь, сынок! — покряхтев, сказала старуха. — С Айтбаем видала ее... Опять же к соседу за айраном ходила... Кто ж ее знает, сынок?..
— Неправда! Вы лжете! — крикнула Джумагуль, не в силах сдержаться.
— Это мать врет?! — приподнялся Турумбет и потянулся за пестиком, торчавшим из ступы.
Джумагуль отступила, пугливо прижала ребенка к груди.
— Нечестивая сука! — грозно наступал на нее Турумбет. — Я научу тебя!.. Да я тебя...
Спасая младенца, Джумагуль повернулась спиной, и первый удар обжег ей плечо. Она успела присесть, опустить ребенка на кошму, когда ее настиг второй удар. Прикрыв руками голову, съежившись, она покорно ожидала нового града пинков и ударов.
И вдруг что-то возмутилось, высокой волной поднялось в душе Джумагуль. Хватаясь за решетку юрты, она встала, вскинула голову, горящими в гневе глазами глянула на Турумбета.
— Руки! Придержи руки! — произнесла она так грозно, с такой внутренней силой, что Турумбет опешил. Он никогда еще не видел в глазах Джумагуль такого огня и решимости. Пестик выпал у него из рук, гулко стукнулся об пол. В растерянности Турумбет пялил на нее глаза, не зная, что предпринять, стоял, похожий на огородное чучело. Прошло несколько минут, прежде чем он осознал все происшедшее.
— Значит, так — противиться мужу! — произнес он с угрозой, и новый приступ ярости охватил его. — Да это... да я... Уйди! Убирайся отсюда! — крикнул он истерично. — Вон! Чтоб глаза мои тебя не видели!