Индией. Радовало, что туристы с интересом рассматривали наши достопримечтаельности, радовались, смеялись. Сразу такая гордость в сердце появляется... Мы с Любой взяли себе по кофе в уличной кофейне, а Насте какао с маршмеллоу. – Люба, а где ты живешь? Жила... Далеко отсюда? – Мы с Петроградки, рядом с м.Чкаловская. Петрозаводская улица. – Мне нравится тот район, архитектура прекрасная, и народу не так много, как здесь. – Согласна. Но я до сих пор не могу привыкнуть к темпу жизни в городе. – А я наоборот, не представляю, как жила была за городом. Посмотри, как собор переливается на солнце! Разве можно жить без этой красоты? – мы шли по Михайловскому скверу мимо памятнику А.С. Пушкину и между пышными кронами деревьев виднелись купола Собора Воскресения Христова. – Ты не представляешь, как красиво, когда встаёт солнце. На траве возле дома роса и тишина, спокойствие. Петухи начинают петь свою утреннюю песню, и люди потихоньку выводят коров... – Нет, это точно не для меня. Тишина — это совсем не моё. Я люблю засыпать под гул машин, или гулять под огнями ночного города, это завораживает. А я ещё я вставать рано не люблю… Там же в 5 утра нужно просыпаться? – Ну, все по-разному! Не у всех же хозяйство. – Ой, я бы была самой плохой хозяйкой... Спала бы до обеда! По ночам бы валялась, смотрела на звезды! – Ты хоть раз видела млечный путь?! Когда нет этих всех городских огней, небо чистое... – Мечта... – Надя! – Люба вдруг вскрикнула, из её рук выпал стакан с кофе и она мертвой хваткой вцепилась в Настю. – Там он! – Метрах в 30 от нас, на лавочке сидел мужчина с газетой. На вид лет 40. Черное пальто на распашку и кепка-уточка, белая рубашка, отглаженные брюки и лакированные ботинки. Спокойный и серьезный. – Люба, если ты не будешь всем видом изображать панику, он даже не поймёт, что это ты. – Настя тем временем, отчаянно пыталась вырваться из крепко зажатых рук матери. – Настя, Настя! – я шепотом пыталась дозваться до малышки, которая казалось мне в тот момент безумной. – Настенька, может пойдем лучше в парк развлечений? Кататься на каруселях, пойдём кушать мороженное в кафе, м? – в этот момент она в очередной раз дернулась, видимо со всей своей силой, и смогла выскользнуть из рук, чуть не упав. Пакет со сластями упал на землю, а она побежала к отцу. – Настя! – закричала Люба и едва сделала рывок за ней, как тут же отшатнулась назад. Слава, услышав крик, подскочил со скамейки и успел сделать только пару больших шагов навстречу Насте, как она уже оказалась в его объятиях. Я не знала, что делать, бежать за полицией? Или подойти, поговорить с ним? Пока я мешкалась, Люба исчезла. Просто растворилась, её не было видно нигде вокруг. Набравшись смелости, расправив плечи я пошла к мужчине. – Здравствуйте. Меня Надежда зовут я… – Отойдите от нас! – вскрикнул мужчина, голос его звучал не ровно, он обнимал Настю, целовал и пришептывал «моя маленькая принцесса, наконец ты рядом». – Послушайте, я вызову полицию, если вы сейчас же не отдадите мне ребенка, – не отступала я. – Девушка, не вмешивайтесь, пожалуйста! Где Люба? – Я Вам отвечу, только тогда, когда вы ответите мне! – Люба! – он схватил малышку на руки и начал бегать в разные стороны, пытаясь докричаться до жены. – Любочка! Любовь! – Так. Я отказываюсь понимать, что сейчас происходит, – выдохнула я. Слава совсем не создавал впечатления алкоголика, пьяницы, дебошира – он скорее соответствовал «рекламе» Любы, при этом потерянный и разбитый. Хотя, я всегда плохо разбиралась в людях. Его глаза бегали из стороны в сторону, быстрее чем он поворачивал шею. Настя висела у него на руках и кажется плакала, но с улыбкой на лице… Меня они всё это время не замечали, будто я просто шла мимо... Наконец, поняв, что сам он найти жену не сможет, Слава направился ко мне. – Девушка, куда она могла пойти? Мне нужно её найти, ей нельзя оставаться одной! – Для начала, прекратите истерику. Объясните, что произошло. – Вы не понимаете! – Я действительно не понимаю! – расстроено плюхнувшись на лавочку, жестом я предложила сесть и ему. – Послушайте, давайте для начала все успокоимся, – не хотя, он все же присел рядом, и уткнулся носом в волосы дочери. – Она наверняка наговорила всяких глупостей! Не верьте ей, всё совсем не так! – шептал он. – Так или нет, я нашла их на улице. И знаю, что сын в больнице. – Это не так. Всё совершенно не так! – Рассказывайте! Потому что я перестала что-либо понимать. Иначе, я вызову полицию и ребенка у вас заберут! Вы сына избили, жену выгнали! Они найдут ещё тысячу причин вас задержать! – Нет. Это наши семейные проблемы. И это не я…не я его избил! – Если не вы, тогда кто? Он замолчал и отвернулся от меня, глубоко вздыхая. – Поверьте, я очень сильно её люблю. Я во всём виноват, нельзя было мне оставлять её одну. – Да чёрт возьми, вы можете мне все объяснить?! – вскрикнула я, резко поднявшись. Только сейчас я заметила, что над нами сгустились тучи и начал капать дождь. Всё-таки как перемечива погода в Петербурге... – Пожалуйста, давайте зайдём в кафе, тут рядом, на углу дома. Пока мы не промокли до нитки! – Слава отлип от дочери, огляделся, а дождь, тем временем, усиливался с каждой минутой. – Да, пойдёмте! – всё-таки вестись на мои уговоры, это у них семейное... В паре минут легкого бега была кафешка «ПодвалЪ Бродячей Собаки» – название прямо под стать ситуации. Мы зашли в дальний зал и присели за один из небольших круглых столиков, покрытых чем-то напоминающим павло-посадские черные платки... Стены были отделаны темным кирпичом, в некоторых местах белые, исписанные гостями. В оконных нишах стояли электрические подсвечники, фотографии и картинки. Странный стиль, но не смотря на это, кафе показалось мне довольно уютным. – Закажите что-нибудь сразу, или подойти позже? – спросила подбежавшая сразу же официантка. – Мне чай с жасмином, пожалуйста, – начала я. – А мне двойной эспрессо и горячий шоколад для дочери. Официантка кивнула и удалилась. Я ерзала на стуле, рассматривая стены. Откуда мне было знать, что у него на уме? Меня успокаивало только поведение Насти, она сидела у него на коленках, положив голову на плечо и обнимала его за шею. Она улыбалась и впервые, за всё время, мне показалось, что она спокойна и счастлива. – Простите. Как вас зовут? – робко начал разговор Слава. – Я слышал, вы представлялись, но не могу вспомнить. – Надежда. – Очень красивое имя, как и Любовь. Я Слава, хотя вы наверное уже знаете. Вы подруга Любы? Соседка? Или с работы? – Подруга. – И давно вы знакомы, я вас раньше никогда не видел? – Почти месяц. – Значит... Вы сказали, что нашли их на улице. Где это было? – На набережной канала Грибоедова, во дворе. – я отвечала сухо и коротко, а разговор напоминал мне допрос. – Почему вы не обратились в полицию? Не стали разыскивать её родственников? – Она боялась обращаться в полицию, думала вы сразу её найдете…и… – Убью? – встрепенулся он, прочитав это в моих глазах. – Я похож на убийцу? – Внешность обманчива. – Возможно. Но поверьте, я мухи не обижу. – Забавно, но она говорила точно так же. – Ох Люба, Люба… – тяжело вздыхая он покачал головой и снова крепко поцеловал Настю. Официантка принесла нам напитки, Настя чмокнула папу в щеку и отсела на стул рядом, с упоением помешивая маленькой ложечкой свой горячий шоколад. – Так может вы всё-таки расскажите мне свою историю? – спросила я, добавляя в чай сахар. – Не думаю, что вам будет интересно слушать россказни незнакомого человека, которого вы к тому же боитесь. – Я вас не боюсь. Я вас не понимаю. Вообще ничего не понимаю... Настю я вам не отдам! – громко и четко сказала я. Настя услышала, улыбнулась мне и погладила мою руку, а затем подвинула стул поближе к отцу и обняла его. Таким образом, без слов, она показала мне, что всё в порядке. Слава хороший и её можно отпустить с ним. Вернее, я так поняла её. Но дети же, тоже могут ошибаться? Вдруг она просто соскучилась, забыла всё. Как Вера, например. – Да уж... – тяжело вздохнул Слава, прервав мои размышления. – Это очень долгая история, Надя, и я боюсь, что она не для нервов такой хрупкой девушки как вы. – Внешность обманчива, – я ухмыльнулась. Мы установили зрительный контакт, как будто проверяя друг друга: можно ли тебе доверять? Я привыкла слушать своё сердце, оно, как и Настя говорило мне, что всё хорошо. Тем временем, Слава, наверное почувствов тоже самое, начал с очень теплыми эмоциями рассказывать все с самого начала.