Неужели это конец?- спрашивает разум у души. Но оно молчит, словно отвергая попытки на исцеление. - Неужели умереть? Позор и скандал оторвали от нее все счастье, в том числе и тело от души, тогда и придет время сомкнуть глаза, а пока надо ждать и каяться. Зайтун забралась на топчан и легла скрутившись клубочком. Она понимает маму, хотя не понимает в чем. Одинокая луна светит им обоим разглаживая напряженные взгляды и Зайтун смотрит на таинственные впадины серебряного диска как на поддельный волшебный шар. В нем нет ничего что так прежде притягивало ее воображение. Отныне она не верит в волшебство. Всё куда-то исчезло, испарилось как дымка спокойного дня. Ее мышление изменились, как и чувства ее родителей. И что-то угасает внутри, это уходит детство.
- Закрой кран.
- Что?
Зайтун оборачивается.
- Ты уже целый час моешь руки.
Холодные прикосновение воды прекращаются. Зайтун вытирает руки и идет к выходу.
- А сейчас куда?
- К отцу.
Мать замирает на месте и не в силах что-либо сказать вздрагивает от хлопка входной двери.
33
Одна рука прижата к сердцу в другой пакет с фруктами. Зайтун медленно направляется к двери и останавливается. Вопреки всему она боится. Отрывает руку от сердца и ставит на дверную ручку, но тут же убирает.
Она несколько раз собиралась навестить отца, но возможно это незаживающая рана детских воспоминаний останавливает её на пол пути. Отходит от двери и снова подходит. Руки трясутся в нерешительности. Голова набита пиками мыслей. Внутреннее сопротивление сильнее совести. Она никогда не обвиняла его, но крохотная обида всё же таится в уголке подсознания. Эта обида за любовь, за расставание, за то что он дал им уйти. Она делает шаг в сторону и распахивает двери. Секунду все молчат, не зная, что сказать, не зная, как вести себя при этой холодной встрече. Но вдруг из глубины мрачной комнаты появляется тонкая фигура. Эта его жена. Точнее сказать ненависть Зайтун. Та кто украла его не оставив им шанса на возвращение. Но иногда ненависть помогает быть сильней. Она подходит к кровати отца делая вид, что не замечает высокую худощавую женщину. Постаревший Бахром полулежа смотрит на нее. Он сильно изменился. Когда-то густые черные волосы превратились в бесцветные редкие соломки. Лицо покрыто маской морщин, губы совсем потеряли мягкость, а глаза, боже, какие потухшие волнительно бегают в тесном пространстве. Но ничто не может быть лучше чем объятия родных. Лишь одно ее прикосновение и уже старый немощный человек вдохновлен силой. Зайтун усаживается напротив него и смотрит в эти угасшие глаза.
- Как ты папа?
Старик не сразу узнал ее, но родной голос он всегда помнит.
- Это ты Мариям?
- Нет, это Зайтун. Ты помнишь меня?
- Зайтун... дочурка где ты была столько времени, я так скучал.
- Прости папа. Я тоже.
Слезы катятся по щекам и капают на его сморщенные руки. Ему не приятно и он вытирает ладонь о простыню. Но Зайтун не обижается. Удивительно, но все обиды куда-то исчезли. Немощное состояние шестидесяти четырех летнего мужчины ранит молодое сердце. Она не знает что сказать, а он молчит. Женщина уставши неохотно следит за ними. И судя по ее спокойным движениям она не против их встречи. А Зайтун так боялась этой встречи. Как же люди часто ошибаются. Мариям оказалась намного человечней. Простила его как только узнала про болезнь и вот уже год навещает каждые выходные. Зайтун ставит его любимые персики на столик и тихонечко подходит к Ситоре.
- Что говорят врачи?
- Осталось очень мало времени. Но ты правильно сделала что пришла. Он часто вспоминал тебя.
Слезы накапливаются в горле. Но Зайтун с трудом делает вздох и проглатывает их. Как же она была глупа. Жизнь как река утекает стремительно и если построит барьер можно остановить поток, а она этого не сделала. Возвращается к отцу и садится на краешек кровати. Я больше не оставлю тебя.
Старик смотрит на нее, по-детски, хлопая глазами и мучительно произносит.