«У дубликатов нет души!»
Обида сдавила горло, точно грубая петля, затянулась, выжимая слезы, и ослабла, только когда за спиной громко лязгнула дверь.
– Зачем так… – оглянулся он на громыхнувшую створку, – …громко.
Площади родного и заплеванного подъезда Максим знал отлично, потому довольно скоро убедился, что подниматься на восьмой этаж придется по лестнице. Лифт все еще чинили.
На площадке между четвертым и пятым этажами он повстречал соседа-культуриста из квартиры напротив: тот шел выгуливать свою овчарку.
– Здравствуйте, – вжался в стену Максим, пропуская собаку.
– А, это ты, – прошел было мимо сосед, но вдруг остановился. – А ты кто?
– Я? Максим. Из сто сорок…
– Максим, значит, – сосед достал сигарету, покрутил ее в руке и снова убрал в карман, – Максим… Хм, привет маме, Максим.
И продолжил спуск.
Ботинки, шапка, куртка… Вещи брата валялись по всей прихожей. Из зала доносились предсмертные вопли и автоматная стрельба.
– Вот б-лин! – было слышно, как Витькины голые пятки стучат по полу, а пальцы – по кнопкам. – С-собака! От я тебе щас!
Не спеша Максим разобрался со своей одеждой, пристроил на вешалке пуховик брата и заглянул в театр боевых действий.
– Вить, ты уже пожрал?
– Не-а, – не оборачиваясь, ответил боец, – я… я не хочу. Попозже.
Вид полного холодильника аппетита не прибавил. Максим пробежался взглядом по кастрюлькам, батонам, тюбикам и банкам, взял с дверцы бутылку кефира и вернулся в зал. Витька играл в «Сектор Смерти» – крайне щедрую на кровь стрелялку. Мама не разрешала играть в такое и потому брат воевал вдосталь только когда ее не было. Кстати…
– А где мама?
– Она звонила. Сказала, что снова допоздна задержится на работе, – Витька нажал на паузу и посмотрел на брата. – Макс, не нравиться мне это. Слишком часто она на работе допоздна стала задерживаться.
– Тебе-то что? – пожал плечами Максим, – скорее сектор пройдешь.
– Да, но…
– А… Не заморачивайся. Придет она. Рано или поздно, но придет. Ты что будешь делать?
– Как обычно, – улыбнулся Витька, – био и историю. А ты?
– Физику с алгеброй. Больше все равно ничего не задали, – он встряхнул ополовиненную бутылочку и протянул ее брату. – Допей, а то сам скоро копыта откинешь.
Несколько минут Максим молча разглядывал настольную лампу. Чуть теплый молочно-белый свет, казался живым. Ни другом, ни врагом, а просто еще кем-то, чтобы не чувствовать себя одиноко.
Учебники легли на стол неровной стопкой. Ручка… Максим перерыл рюкзак, проверил каждый кармашек, но так и не нашел ее. Опять, наверное, потерял. Жалко, хорошая была, удобная, с резиновой подкладкой для пальцев. Он вздохнул и вновь уставился на лампу. Уроки делать совсем расхотелось. Откуда-то вылезло чувство бессмысленности, никчемности всего происходящего. Должно делать то, запрещено это. Зачем, для кого он делает уроки? Для себя? Тогда зачем отчитываться перед учителями и получать оценки? Им-то это зачем? Работа такая… А его работа, значит, знания получать. Все подряд, даже те, что неинтересны.
– Ха-ха! Выкуси, сволочь! – ликовал в соседней комнате брат. Максим молча поднялся со стула и плотно закрыл дверь.
Почему то, что заставляет чувствовать тебя живым, приходится хоронить под выдуманными кем-то обязательствами? «Вы должны окончить школу и получить высшее образование. Выбиться в люди!»… Кому должны, мама? Неужели мы появляемся на свете, чтобы достичь поставленной кем-то цели? Выбиться в люди и сделать сильнее страну-матушку. Точно. Наверное, для этого дубликаты и понадобились.
Максим выбрался из-за стола и подошел к окну. На улице совсем стемнело. Улицы и шумящие на них машины светились ярко и безжизненно. О стекло разбилось несколько дождевых капель – погода, кажется, решила испортиться окончательно.
Кто в их семье дубликат Максим не знал. Этого никто не знал. Все твердили, мол, тайна – правильно, тайна – справедливость и равноправие. Тайна дарит близнецам полноценную жизнь. Тайна – благо. Нет, все не так. Происхождение человека скрывают точно позор, о котором никто не должен знать. Один – тепло и любовь матери, другой – холод и расчет системы…
Зазвонил телефон. На трели Максим отреагировал не сразу, а когда спохватился, с дозвонившимся уже разговаривал брат.
– Да… Да, это я… К-как?! Когда?! О нет, мама! Что с ней? Она в порядке?! Я… мы сейчас приедем! Почему?! Ну, как же… Но… Хорошо… До свиданья…
Трубка из рук Витьки выпала и чудом угодила на рычаг.
– Что случилось?
– Мама… Она под машину попала, – голос брата сорвался. – В реанимации. Сказали, нельзя…