Бедро разрывалось от боли. Рита осматривала рану. Хотелось закричать, но сил не осталось даже на это. Только на лёгкий стон, переходящий в обречённый выдох.
Он видел, как она достала из холодильника стеклянную бутылку. В солнечных лучах жидкость отливала янтарным блеском. Через несколько секунд он уже жадно вливал в себя этот напиток, приятно обжигающий горло. Коньяк.
Прилипшая ткань тяжело отходила от раны. Для обеззараживания Рита использовала всё тот же коньяк, обильно поливая им бедро. В ход пошли вата и бинты. Импровизированная операция длилась долго. Андрей несколько раз терял сознание от слабости и действия алкоголя.
Рита не проронила ни единого слова. Взгляд её был твёрд, когда она накладывала повязку на прострелянное бедро Андрея. Ни единой слезинки, ни одного печального вздоха. Только грязные полоски от засохших слёз на щеках напоминали, что в её жизни случилась самая страшная для неё трагедия. Самая страшная для неё и для него.
Андрей и не заметил, как Рита завершила своё врачевание. Он просто открыл глаза, а она уже сидела в противоположной стороне комнаты на кровати и смотрела в никуда.
На его бедре выступала крепкая повязка. Запах алкоголя стоял по всей квартире. Достаточно было одного вдоха чтобы как следует захмелеть, но он и без того был не трезв. За окном солнце клонилось к закату. Последние лучи мягко ускользали из душной комнаты. Ни единого звука, кроме сбитого дыхания Андрея.
– Спасибо… – он не узнал свой ослабший голос. – … За всё.
Она не ответила, только подняла на него свои красивые глаза. В них царила обречённость.
– То есть, я хотел сказать, хорошо, что мы тебя с собой взяли. Дима оказался прав. – Необходимо что-то сказать, разговорить её, чтобы понять в каком она сейчас состоянии.
И снова тишина. Его замутило.
– Слушай, я знаю, что тебе сейчас тяжело. Но и ты пойми — мне тоже не хило досталось. Дима ведь мой друг... Лучший друг! Я и его-то на самом деле не хотел брать с собой, не то что тебя, но так получилось.
Она слушала, и слушала внимательно. Но хранила молчание.
– Мы с тобой выжили, и знаешь — я думаю, он бы хотел, чтобы с нами всё было хорошо.
Что ещё сказать? Стоит ли пытаться приободрить её? Не вспыхнет ли она, если бередить слишком свежую рану?
– Кстати, – бедро страшно жгло, Андрей сделал паузу, стиснув зубы, – нам стоит сломать наши симки. И телефоны тоже, на всякий случай.
Андрей точно не мог сказать, для чего это было нужно, но во многих фильмах он видел как герои для того, чтобы их не выследили, ломали свои телефоны. Им это помогало. Почему не поможет и им?
Рита всё также молча запустила руку в задний карман джинс и достала простенький смартфон. Открыла крышку, достала симку, сломала её.
– А телефон?
Она встала. Медленно подошла к чайнику, стоявшему на столе, открыла его крышку и опустила телефон внутрь. По хлюпанию стало понятно, что чайник полон. Затем Рита вернулась на кровать и заняла прежнее положение.
– Круто, круто… Теперь нас не смогут выследить. – он удовлетворённо откинулся на подушку.
– Твой? – тихий, почти могильный шёпот донёсся до его ушей. По всему телу пробежали мурашки.
– Мой? Мой лежит где-то в автомобиле. – придётся попросить её сходить до машины, взять телефон и сломать его. Андрею этого совсем не хотелось делать.
Но Рита всё также бессловесно встала и призраком вышла из квартиры. Через минут пятнадцать она вернулась. С порога направилась к чайнику и опустила в воду второй телефон.
– Спасибо.… Ещё раз.
В комнате вновь воцарилась оглушающая тишина. Андрей чувствовал себя так, словно находился под многотонным железным прессом. Хотелось подойти, растормошить её как следует, завопить, что они живы! Но сил на этого ему явно не доставало, и всё, что ему оставалось - лежать и думать обо всём произошедшем.
Он ведь не виноват в том, что произошло. Почему же тогда она молчит? Почему не отвечает ему? Он же сказал ему сидеть в машине. Он угрожал ему через Риту, но Дима всё равно не послушался. В смерти друга не было его вины! Он виноват лишь в том, что взял его с собой. Это как минимум не честно!
Но с другой стороны она не проявляла агрессии. Она забинтовала его ногу, хотя он и чувствовал, что пуля всё ещё находится в нём. Она увезла их с парковки. Разбила телефоны. Почему же тогда на его душе не спокойно? Почему кажется, что что-то может пойти не так?
Время близилось к ночи. Андрея знобило, пальцы рук изнывали от холода. Он пытался укутаться как можно плотнее в старое, пожелтевшее от времени одеяло с рисунком многочисленных синих васильков, но это помогало слабо. В желудке было пусто, хотя какое-то время назад Рита, не по его просьбе, сделала несколько простеньких бутербродов и отдала ему. Он едва смог съесть один. Сама же она к ним даже не притронулась.