Жаклин бы не удалось изменить историю.
Поддавшись нахлынувшим мыслям, я молчал, стоя там, где и останусь до конца своих дней ― рядом с Нилой.
Я не отходил ни на шаг, пока она бросала в бушующее пламя бумаги, аудио- и видеоматериалы. Каждый раз, когда Нила поворачивалась в мою сторону, я целовал ее. Я передавал ей папку за папкой, вручая в ее руки преступления моей семьи, чтобы она от них избавилась.
Только когда на земле не осталось ничего из прошлых историй, мы разошлись в разные стороны. Огонь продолжал бушевать без подпитки, а мы разошлись по разным углам, чтобы отдохнуть, переоценить и перегруппироваться.
Первым исчез Текстиль, безмолвно прижав к себе коробку Эммы и скрывшись в роще фруктового сада.
Вон покатил Жасмин в сторону поместья, колеса вязли в грязи, образовавшейся от переноски огромного количества файлов ранее вечером.
Мы с Нилой… вернулись в мои покои.
Ее щеки испачканы сажей, обугленные кусочки бумаги украшали волосы и капюшон куртки. Она выглядела так, словно побывала в бою. Она выглядела очень уставшей.
Войдя в холостяцкое крыло и в свою спальню ― нашу спальню, я снял куртку и накинул ее на старинный сервант.
Нила опустилась на середину ковра и уставилась на кровать.
Мое сердце сжималось. Все, чего я хотел, ― снять с нее тяжесть решения и дать ей покой. Подойдя к ней, я расстегнул молнию на ее куртке и снял ее.
Вокруг нее витали запахи огня и свежего воздуха.
― Хочешь принять душ? ― тихо спросил я, массируя ее плечи.
Она вздрогнула, испугавшись моего голоса после долгой тишины, сопровождаемой только треском огня. Повернувшись, она заключает меня в объятия и качает головой.
― Мне не нужен душ.
В ее голосе звучала потребность в чем-то другом. Мне не нужно было спрашивать… я и так знал.
Я знал гораздо больше, чем следовало.
Тем не менее, я с уважением отнесся к предоставлению некоторого подобия границ.
Ниле нужно было во многом разобраться самостоятельно. Я не стану усугублять ситуацию, зная, что она не может притворяться, что с ней все в порядке, когда я точно знаю, что это не так.
И хотя мне это было не нужно, я все равно спросил:
― Что тебе нужно…
Она наклонила голову, ее темные глаза вспыхнули огнем.
― Ты. ― Она встала на цыпочки и прижалась губами к моим губам. ― Мне нужен ты.
Мой член утолщался, сердце бешено колотилось.
Я тоже нуждался в ней. Чертовски сильно. Сейчас больше, чем когда-либо, поскольку она была потеряна. Она не знала, как занять свое место в этой жизни. Она осознала, что, если бы ее не принесли в жертву ради Жаклин, она бы никогда не встретила меня. Она бы не влюбилась в меня. А я бы не влюбился в нее.
Я застонал, когда в ее мыслях возникла настоящая тревога.
Я не хотел лезть на рожон, но и не мог допустить, чтобы она думала о таких неправильных вещах.
― Я бы не полюбил ее, Игла.
Она ахнула, углубляя поцелуй.
Я раздвинул языком ее губы, сообщая ей правду.
― Для меня существуешь только ты. Мне плевать, что она должна была стать моим наследством. Мне все равно, что ты заняла ее место. На самом деле, я чертовски рад.
Ее дыхание сбилось, когда я поцеловал ее сильнее, прижимая к себе.
― Я счастлив, что это была ты, потому что ты вылечила меня, исправила. Я люблю тебя, Нила. Не ее. Никого другого. Только тебя.
Ее руки, здоровая и сломанная, обвились вокруг моей шеи, крепко притягивая меня ближе к своему рту. Я позволил ей направить меня к кровати. Позволил управлять поцелуем. Я позволил ей схватить меня за рубашку и притянуть к себе. И я позволил ей делать все, что заблагорассудится.
Я дам ей все, что она пожелает.
Я потрачу всю оставшуюся жизнь на то, чтобы она никогда не сомневалась в моих чувствах к ней.
Она была для меня всем.
Неважно, что ложь свела нас.
Судьба решила, что мы созданы друг для друга.
И мы исполнили её волю, влюбившись по уши, черт возьми.
ГЛАВА 40
Нила
Я ПРОСНУЛАСЬ так же, как и заснула.
Джетро занимается со мной любовью.
Мы находились в объятиях друг друга в течение нескольких часов сна. Мой сон был без сновидений. Без волнений. Я просто спала и заряжалась энергией после столь долгого эмоционального дня.
Джетро разбудил меня поцелуями и прикосновениями, доведя до легкой разрядки, а затем отнес в душ.